Vanity Fair, США
Загадочный властитель России
Владимир Путин, новый президент России, заслужил восхищение соотечественников железной властной хваткой. Но затем произошла катастрофа с подлодкой «Курск». Сможет ли загадочный обитатель Кремля обуздать коррупцию и всесилие олигархов, или он снова пробудит к жизни призрак сталинизма?
Статья опубликована в октябре 2000 года.
20.06.2017
Морин Орт (Maureen Orth)
В этом грязноватом, замусоренном рабочем районе Санкт-Петербурга вы не найдете потускневших следов былого величия этого города. Но именно здесь, в обветшавшем здании на задворках турбинного завода находится тот самый спортклуб, что во многом сформировал характер Владимира Путина и научил его дисциплине. Пятнадцать лет Анатолий Рахлин — невысокий, жилистый человек с копной седых волос и пронзительными голубыми глазами — тренировал «Володю»; под его руководством тот стал чемпионом по самбо и дзюдо, разъезжал с командой по всему Советскому Союзу. Самбо — русская аббревиатура от «самозащита без оружия» — представляет собой смесь дзюдо и борьбы; этот вид единоборств был популярен в середине шестидесятых, когда Путин был подростком. В самбо особенно важны быстрота, спокойствие, способность не проявлять эмоций и хранить молчание — как бы ни остра была схватка, и какую бы боль ни приходилось испытывать ее участникам. Путин — скупой на слова и самоуглубленный для внешнего мира, но иронично-обаятельный для близких — похоже, хорошо усвоил уроки самбо. В клубе на стене в ряду выцветших фотографий «мастеров спорта» — в России это звание дают за спортивные заслуги — на вас и сегодня смотрит грустноватый подросток Путин.
Конечно, уже тогда, как сейчас, Путин был человеком не только расчетливым, но и рисковым. Хотя его рост не превышает пять футов семь дюймов, и соревновался он в легком весе (до 135 фунтов (61,5 кг)), в 1976 году он стал чемпионом Ленинграда по дзюдо и выходил на татами даже против соперников, весивших вдвое больше. «Он запросто выходил против меня, — рассказывает Слава Окумин (Slava Okumen) (вес 316 фунтов (более 100 кг)), — хоть мы были и в разных категориях». (В те времена Окумин весил всего 246 фунтов (112 кг)). «И бросал меня. Воля к победе у него была невероятная». Некоторые сверстники Путина и сейчас приходят в клуб — попариться в сауне и поболтать в кабинете тренера, заваленном татами, старыми покрышками и ржавым спортивным оборудованием. Тренер Рахлин объясняет: «Володя был не „силовым" борцом, а скорее интеллектуальным — очень хитроумным борцом. Он всегда делал что-то неожиданное, был вынослив, очень силен, и схватка всегда проходила в головокружительном темпе».
Однако больше всего тренеру запомнилось другое качество Путина — преданность. И именно эта лояльность помогала Владимиру Путину подниматься по служебной лестнице — превратиться из безвестного, разочарованного подполковника КГБ, вернувшегося из Германии в 1990 году, в вице-мэра Санкт-Петербурга, а затем занимать один важный пост за другим в коррумпированном ельцинском Кремле. (Сразу вспоминается Роберт Дюваль (Robert Duvall) в роли консильери из «Крестного отца»).
За первые четыре года работы Рахлину пришлось пять раз переезжать в новые помещения для тренировок в разных районах огромного города. Другие дети уходили из секции, но Володя остался, хотя ему приходилось долго добриться до спортзала на троллейбусе. Путин — единственный ребенок в бедной, по словам Рахлина, рабочей семье — не покинул своего тренера и в годы учебы в Ленинградском государственном университете, когда на него давили, чтобы он выступал за команду «родного» ВУЗа, и уже став молодым офицером КГБ, когда ему фактически приказали вступить в спортивное общество этого ведомства. По словам Рахлина, «лучшими борцами становятся даже не самые талантливые, а те, кто больше всего предан спорту. Володя был предан спорту и верен своему тренеру».
31 декабря прошлого года Борис Ельцин сделан блестящий тактический ход: он неожиданно подал в отставку и назначил Путина, тогда премьер-министра, исполняющим обязанности главы государства. В результате досрочные президентские выборы в марте этого года стали неизбежными. Путин — одним из первых своих указов в качестве и. о. президента он предоставил Ельцину иммунитет от любого судебного преследования после ухода в отставку (чего тот имел основания опасаться) — получил 52% голосов. Его предвыборная кампания была хитроумно спланирована в виде серии «мачистских» видеороликов, на которых Путин не говорил почти ничего, помимо обещаний установить «диктатуру закона»; тем временем государственные СМИ беспощадно поливали грязью его оппонентов.
7 мая, когда проходила инаугурация Путина, Анатолия Рахлина не было в Москве — он присутствовал на соревнованиях, но на следующий день, едва он зарегистрировался в одной из столичных гостиниц, тренера разыскали кремлевские чиновники. За Рахлиным прислали машину и, как он был, в спортивном костюме, доставили в святая святых Кремля на обед со смертельно усталым президентом России в его личной столовой: «Мы с ним 15 лет были вместе. Его мать умерла, отец тоже. Я — его второй отец».
Рахлин пытался помочь Путину расслабиться, «говоря ни о чем. Я рассказывал ему, как он должен следить за коленями». Затем Рахлин попросил фото президента с дарственной надписью, но у Путина ни одного снимка под рукой не оказалось, и они поехали в здание правительства: Путин еще не успел перевезти вещи из своего премьерского кабинета. Рахлин получил снимок Путина в кимоно дзюдоиста; теперь он висит у него в спортклубе. Позднее Рахлина попросили сообщать секретарю президента обо всех предложениях дать интервью. Но мы к тому времени уже успели побеседовать.
По словам тренера, Путин признался ему: самая тяжелая из президентских обязанностей для него — встречаться с огромным количеством «простых людей» в ходе поездок по стране. «Он рассказывал, что они только жалуются или плачут, потому что жизнь у них очень тяжелая, — вспоминает Рахлин. — Они не могут поверить, что перед ними живой президент, и надеются, что он сможет улучшить их нищенскую жизнь. Это его смущает».
В июле, на Окинавском саммите «большой восьмерки» Путин увенчал свой впечатляющий «дебют» в компании глав ведущих промышленно развитых государств мира (среди прочего он предложил им переписываться по электронной почте) визитом в японский дзюдоистский клуб, где он выбрал для спарринга подростка, и предложил ему бросить себя на татами. Журналистам он рассказал, что его любимый прием дзюдо — это дзаси-бараи: быстрая атака и подсечка.
Путин, к необычайному удивлению кремлевских имиджмейкеров, моментально завоевал популярность прошлой осенью, когда он, став третьим по счету премьером за последние два года, взял на себя ответственность за начало кровавой и жестокой войны в Чечне, в результате которой была стерта с лица земли столица республики Грозный, а жертвы среди гражданского населения исчисляются многими тысячами. Путин расценивает конфликт в Чечне как мятеж, инспирированный террористами, и называет «чеченских бандитов» передовым отрядом исламских фундаменталистов, стремящихся отобрать у Российской Федерации значительную часть ее территории. Его усилиям по «демонизации» чеченцев способствовала убежденность многих москвичей в том, что весь центр столицы контролирует чеченская мафия. После весьма подозрительных взрывов жилых домов «чеченскими террористами» прошлой осенью, в результате которых погибло до 300 гражданских лиц, рейтинг Путина взлетел до небес — хотя доказательства того, что взрывы действительно были делом рук чеченцев, весьма скудны. «Раньше военные действия на Кавказе неизменно снижали рейтинги популярности, — рассказывает консультант Кремля, политтехнолог-манипулятор Глеб Павловский. — Путину удалось совершить чудо. Мы этого никак не ожидали!»
Путин, которого Ельцин, по словам Павловского, «испытывал», стал настоящей находкой. Коррумпированная ельцинская «семья», стремившаяся держать под контролем процесс передачи власти и остаться у руля, начала готовиться к «послеельцинской» эпохе чуть ли не с того дня, когда президент в 1996 году был переизбран на второй срок (Павловский называет это «своего рода Манхэттенским проектом»). Они втайне проводили социологические исследования, пытаясь определить, какого рода личность российский народ воспримет как своего «героя». И вдруг до них дошло: вот он, прямо под носом — Путин: живой Штирлиц, выдуманный герой популярного старого фильма о разведчике из КГБ, внедренном в СС во время второй мировой войны, воплощавший в себе идеалы россиян. Они тут же запустили кампанию по созданию образа Путина-Штирлица. Они создали деидеологизированную политическую партию под названием «Единство», и та заняла на парламентских выборах второе место после коммунистов, получив 24% голосов.
«Штирлицевская» кампания подсказала Павловскому, как Путин может преодолеть два изъяна в своем имидже — принадлежность к КГБ (организации, вряд ли ассоциирующейся с демократическими реформами) и тот факт, что его подобрал в преемники крайне непопулярный Ельцин. «Но он же офицер разведки — а значит все очень просто. У него есть алиби: он сохранял „легенду", втайне ожидая приказа… Принимал ли он участие в реформах? Да, но он же Штирлиц, который в фильме носит эсэсовский мундир, но на самом деле не эсэсовец. Видели ли его на демонстрациях? Нет, конечно! Он же Штирлиц, и не мог там „светиться"». «И это подводит нас к главному парадоксу, — продолжает Павловский. — Преемником его выбрал Ельцин, а Ельцина ненавидела вся страна. Но опять же: Путин — это Штирлиц, и он сумел настолько искусно войти в доверие к Ельцину, что даже Ельцин на него рассчитывает! Такой вот получился многослойный механизм». При этом, добавляет Павловский, «власть, конечно, должна сохранять ореол загадочности, магии. Особенно в России. И Путин идеально отвечает этой потребности».
Свою лепту, пусть неосознанно, внесла и оппозиция. По словам Павловского, «они полностью сосредоточились на антиельцинской кампании. Они начали верить собственной пропаганде, считая Ельцина каким-то сумасшедшим, который меняет премьеров чуть ли не для развлечения, а не решает вполне разумную задачу подбора преемника. Мы надеялись на то, что они воспримут выбор Путина как очередную фатальную ошибку Ельцина». Так и случилось. «Путин был сверхпопулярен, а они объявили его своим врагом — верх идиотизма!» Кремлевская тактика сработала превосходно. «Когда мы поняли, что все думают так, как мы хотим, в психологическом плане мы начали «открывать шампанское», — с восторгом вспоминает Павловский.
После парламентских выборов 19 декабря, «а по сути — президентских выборов, поскольку люди голосовали за Путина, мы поняли, что больше „прятать" Путина нельзя». Если бы Ельцин вскоре после этого не ушел со сцены, «Путину пришлось бы озвучить свою позицию в отношении Ельцина и ельцинского прошлого». Но после того, как Ельцин 31 декабря ушел в отставку, «мы поняли: у нас есть один-два месяца на то, чтобы Путин набрал силу в качестве главы исполнительной власти».
И имиджмейкеры расстарались: россиянам показывали, как на Новый год Путин дарит охотничьи ножи солдатам на чеченском фронте, как он грубо, на тюремном жаргоне, дает понять, что намерен круто «разобраться» с чеченскими партизанами («В туалете поймаем — мы и в сортире их замочим, в конце концов»), как Путин сидит за штурвалом двухместного реактивного истребителя. «Путин все время показывал: он может не только говорить, но и делать, — поясняет Павловский. — Он продемонстрировал, что как бывший офицер разведки умеет обращаться с оружием — даже пилотировать истребитель». Население России, униженное поражением в первой чеченской войне в 1996 году и утратой их страной сверхдержавного статуса, измученное всепроникающей коррупцией в госаппарате и экономическим спадом, тосковало по молодому, энергичному лидеру, которым можно было бы гордиться — человеку, который восстановит законность и порядок, покажет, кто в стране главный. Демократия по сути волновала людей во вторую очередь.
До трагической гибели атомной подлодки «Курск» и 118 человек ее экипажа, когда Путин не прервал отпуск на Черном море, чтобы взять на себя руководство в этой кризисной ситуации, новый президент укреплял свою власть головокружительными темпами. Он запугал или оскорбил многих представителей элиты, но при этом сохранил высокий рейтинг популярности. Он договорился с коммунистами в Думе, что те разделят контроль над нижней палатой парламента с его собственной партией «Единство», и в целом, похоже, добивается всего, чего хочет. Сейчас он по сути создает в стране двухпартийную систему: ее составят «Единство» и коммунисты. Еще важнее, впрочем, другое: он разделил страну на семь федеральных округов, возглавляемых его представителями. Этот шаг призван приструнить избираемых всенародно губернаторов 89 российских регионов, многие из которых заключают коррупционные сделки в обход федеральных властей. Многих наблюдателей, как в самой России, так и за рубежом, однако, встревожил тот факт, что пять из семи округов возглавили отставные генералы из вооруженных сил или спецслужб. Озвучивая опасения о возрастающей роли спецслужб в жизни страны, правозащитница Елена Боннэр, вдова знаменитого диссидента Андрея Сахарова, отмечает: «На мой взгляд, КГБ никогда и никому не позволяет покинуть зону своего воздействия. Формально можно уволиться из этой организации, но в психологическом и профессиональном плане Путин всегда будет находиться под ее влиянием».
Путин добился принятия акта, упраздняющего систему автоматического членства губернаторов в верхней палате парламента, и позволяющего снимать их в должности, если глав регионов уличат в нарушении закона. Теперь регионы должны перечислять в федеральный бюджет куда большую долю своих налоговых поступлений. Парламент еще больше ослабит создание «государственного совета», к которому, по прогнозу, должен перейти ряд важных полномочий верхней палаты.
Кроме того, Путин и его команда экономистов-либералов приступили к реализации нового плана, стимулирующего развитие российской экономики, включающий и радикальную налоговую реформу, призванную привлечь западных инвесторов. Ее краеугольный камень — упрощение подоходного налога за счет введения единой ставки в 13%; это должно побудить зажиточных россиян хоть что-то платить в казну. Однако это сопровождается повышением акцизов на бензин, водку, и сигареты; худшее, впрочем, судя по всему еще впереди — нынешней осенью власти намереваются сократить субсидирование коммунальных услуг. Однако после гибели «Курска» и взрыва бомбы в оживленном подземном переходе в центре Москвы на первый план вышли серьезнейшие проблемы с безопасностью в России и состоянием ее вооруженных сил.
Российская пресса отреагировала на эти события энергичнее, чем когда-либо раньше, а общественное мнение вдруг в полный голос заявило, что с ним следует считаться, но Путин — вместо того, чтобы проявить интуицию опытного политика, сплотив вокруг себя страну в решающий момент — повел себя как робкий, помешанный на секретности советский бюрократ. Четыре дня он отказывался принять иностранную помощь для спасения экипажа «Курска», и ничем не препятствовал распространению командованием ВМФ дезинформации о катастрофе. Долгосрочное воздействие истории с «Курском» на способность Путина держать в руках бразды правления можно будет оценить лишь через несколько месяцев.
До «Курска» самым неоднозначным шагом Путина стали репрессии против оппозиционных СМИ — арест одного из влиятельнейших российских олигархов, Владимира Гусинского, владельца империи «Медиа-Мост», включающей влиятельный телеканал НТВ, по обвинению в финансовых махинациях. Гусинский утверждает, что обвинения в его адрес беспочвенны, хотя эксперт по России Дмитрий Саймс (Dimitri Simes) в эфире передачи The NewsHour, отвечая на вопрос ведущего Джима Лерера (Jim Lehrer) заметил: этот медиамагнат «больше напоминает Меира Лански, чем подлинного демократа». По словам властей, он получил контрольный пакет высокоприбыльного телеканала всего за пять тысяч долларов, якобы выплатив чиновнику, отвечавшему за продажу акций, миллионную взятку.
В июле, после сильной негативной реакции внутри страны и за рубежом, обвинения против Гусинского были неожиданно сняты: поползли слухи о некоей сделке, предусматривающей продажу «Медиа-Моста» и его переход в руки государства, но представители НТВ это отрицают. Игорь Малашенко — «второе лицо» в руководстве «Медиа-Моста» — предостерегает: «Путинская концепция консолидации власти проста: все взять под контроль. Он не верит в систему сдержек и противовесов. Любые сдержки и противовесы для него — лишь помеха». Похоже, этими действиями путинская администрация дает понять другим: непокорные элементы будут приведены к повиновению.
Случай с Гусинским — крайность, но он далеко не единичен. Свобода печати остается весьма «чувствительным» вопросом. Прошедшей зимой Путин подвергся резкой критике за то, что он оправдывал российских военных, похитивших корреспондента Радио «Свобода» Андрея Бабицкого — известного противника Чеченской войны. Павел Фельгенгауэр, обозреватель Moscow Times и ведущий на Радио Москвы, утверждает: «Я знаю ситуацию изнутри и могу сказать — свободной прессы у нас нет. Материалы журналистов либо искажают, либо не публикуют, либо им говорят, что следует написать».
В российской прессе и интернете пышным цветом цветет «компромат» (компрометирующие материалы«): его, как правило, покупают у низкооплачиваемых сотрудников спецслужб или отставников, занимающихся «прослушкой», перехватом электронной почты и наружным наблюдением. Считается, что прослушивание телефонов сегодня распространено даже шире, чем в советские времена. Кстати, Гусинского, среди прочего, обвиняли в том, что его служба безопасности (она есть у всех олигархов) широко практиковала «прослушку» — действительно, сбором и анализом информации в «Медиа-Мосте» занимается отставной генерал КГБ Филипп Бобков.
Большинство олигархов даже не считает нужным отрицать, что их баснословные состояния сколочены неправедным путем, и Путин ополчился против нескольких таких магнатов, заявляя: «Все должны быть равноудалены от власти». Подкрепит ли он свои угрозы делом, использует их как рычаг давления, или речь идет просто о пиаровском трюке на потребу масс, пока неясно. В июле Путин заверил группу занервничавших было воротил большого бизнеса, что не станет пересматривать итоги сомнительной приватизации государственных предприятий. В то же время он заметил: «Вы сами и в значительной степени через подконтрольные вам политические и околополитические структуры формировали это государство. Поэтому меньше всего нужно кивать на зеркало».
«Представьте себе тюрьму, — объяснял мне Александр Старков, один из крупнейших застройщиков в Москве. — В тюрьме нельзя жить по тем же законам, что и на воле — жить приходится по тюремным законам. И все мы здесь, в России, живем в одной огромной тюрьме».
Кроме того, Путин развил бешеную дипломатическую активность в отношениях с Ватиканом, Китаем, Северной Кореей, а его широко освещавшихся в прессе визиты к Тони Блэру (Tony Blair) в Великобританию и Герхарду Шредеру (Gerhard Schroeder) в Германию четко демонстрируют, что он стремится к сближению России с Европой, а не с Соединенными Штатами. После инаугурации Путин дважды встречался с президентом Клинтоном — на американо-российских переговорах на высшем уровне в Москве в июне и на саммите «восьмерки» на Окинаве в июле. В этом месяце они снова должны встретиться — на ооновском «Саммите миллениума» в Нью-Йорке.
Во время московского саммита, на церемонии подписания соглашений в недавно отреставрированном Георгиевском зале Кремля, я сидела в первом ряду, наблюдая, как Путин, — его лицо, как обычно, имело желтовато-землистый оттенок — сгорбившись в кресле, рассеяно барабанит пальцами по столу, пока Клинтон (вид у его был усталый) читал по бумажке заявление о том, что встреча прошла «успешно», и стороны договорились утилизировать по 34 тонны оружейного плутония. Журналистам — а их в зале было несколько сотен — разрешили задать всего четыре вопроса; они сидели как статисты на киносъемке. Сам Путин выступал без бумажки, но, в отличие от Клинтона, Ельцина или Горбачева, обладающих явной харизмой, его бы ни один наблюдатель не назвал прирожденным лидером.
Несколькими часами раньше я видела, как Путин встречал американскую делегацию перед началом переговоров. Он вручил букет цветов послу США Джеймсу Коллинзу (James Collins) — у того был день рождения — и приветствовал Клинтона по-английски. Первый заместитель госсекретаря Строуб Тэлботт (Strobe Talbott) — он учился в Оксфорде в качестве Родсовского стипендиата одновременно с Клинтоном и после избрания своего друга президентом «курировал» американо-российские отношения — прихрамывал после операции, и опирался на тросточку. Клинтон указал на брошку в виде трех обезьянок, украшавшую лацкан госсекретаря Мадлен Олбрайт (Madeleine Albright), и пошутил: «Не вижу зла, не слышу зла, не ведаю зла — вот вся внешняя политика Мадлен». Путин вежливо улыбнулся. Это, как небо от земли отличалось от взаимоотношений «друга Бориса» с «другом Биллом», весело толкавших друг друга под ребра, обмениваясь очередными шутками.
Екатерининский зал, где проходило заседание, сверкал имперским блеском. Но роскошь Большого кремлевского дворца напоминала и о скандале с фирмой «Мабетекс» — швейцарским подрядчиком, которому была поручена его реставрация. Фирму обвиняют в подкупе ельцинской «семьи», в частности, за счет выдачи ее членам кредитных карточек на большие суммы. Юрий Скуратов, занимавший с 1995 по 1999 годы пост генерального прокурора России, и выступавший в качестве кандидата на последних президентских выборах, договорился с властями Швейцарии, что те проведут обыск в штаб-квартире фирмы; это, по его собственным словам, стоило ему должности. «Семья» запаниковала, опасаясь, что швейцарцы — дотошно собиравшие улики — доберутся до ее тайных банковских счетов. Вскоре по государственному телевидению показали видеоролик, на котором мужчина и две женщины занимались любовью — утверждалось, что это Скуратов с двумя проститутками. Сам прокурор отрицал, что на кадрах изображен он.
Путин — тогда он возглавлял Федеральную службу безопасности (ФСБ), преемницу КГБ — скрестил шпаги со Скуратовым еще в 1996 году, когда тот возбудил дело против его бывшего начальника, петербургского мэра Анатолия Собчака, по обвинению в коррупции. Собчак тогда укрылся в Париже. Скуратов рассказывает, что Путин присутствовал в больничной палате, куда недужный Ельцин вызвал прокурора, чтобы потребовать от него заявления об отставке; тот, по его собственным словам, поначалу отказался. В беседе со мной Скуратов заметил: «Я весьма пессимистически смотрю на перспективы верховенства закона в России — потому что я знаком с реальным положением дел. Уважение к закону никогда не было характерно для нашей страны». Скуратов расценивает как «очень важный символ» тот факт, что один из первых путинских указов — об иммунитете для Ельцина — «противоречит действующему федеральному законодательству и конституции».
На московском саммите Путин заявил: «Соединенные Штаты — один из наших основных партнеров. Нам хочется надеяться, что самое худшее в наших отношениях уже давно позади». Тем не менее, сейчас он старается извлечь выгоду из одного спорного вопроса: планов Вашингтона относительно обновленного варианта провалившейся в свое время программы «Звездных войн» — создания, в нарушение Договора по ПРО 1972 года, нового противоракетного «щита» для защиты от так называемых «стран-изгоев». Джордж У. Буш поддерживает эту идею; Клинтон заявил, что осенью этого года примет решение, стоит ли продолжать испытания в рамках предлагаемого плана. После того, как США проигнорировали его предложение о создании системы ПРО совместными усилиями, Путин — порадовавший официальный Вашингтон тем, что он наконец добился ратификации Думой договора СНВ-II — возглавил оппозицию американскому плану. На саммите «восьмерки» его анализ итогов визита в Северную Корею и переговоров с ее лидером Ким Чен Иром (Kim Jong Il) — тот предложил отказаться от планов создания баллистических ракет с ядерными боеголовками, если другие страны помогут Пхеньяну с запуском спутников — несколько глав государств, считающих, что реализация американского плана запустит новую гонку вооружений, назвали «блестящим» и «впечатляющим». Месяцем позже, однако, непостоянный Ким заявил в интервью южнокорейским СМИ, что его предложение было «шуткой».
Простые россияне, непривычные к тому, что их глава государства пьет не водку, а диетическую «Колу», и каждый день занимается спортом, а уж тем более удостаивается восторженных отзывов других мировых лидеров, в большинстве своем аплодируют Путину. Тем не менее своими быстрыми и неожиданными действиями президент держит и друзей и врагов в недоумении относительно своих реальных намерений. Спасет ли загадочный «мистер Путин» слабое российско6н государство, став новым Пиночетом? До какой степени он останется заложником кремлевской «семьи» — тех самых людей, что заключили «фаустовский пакт» с олигархами, отдав им немалую часть богатств страны в обмен на помощь в переизбрании Ельцина в 1996 году? Не пробудит ли он к жизни признаков сталинского прошлого, вдохнув новую энергию в органы госбезопасности?
Если Путину не удастся добиться успеха, Россия, и без того едва держащаяся на ногах в моральном, экономическом и демографическом плане, рискует оказаться в нокауте. «Реальная угроза заключается в том, что Россия просто рухнет, — заметил в разговоре со мной Малашенко. — Правительство не в состоянии собирать налоги и поддерживать боеготовность вооруженных сил — все просто разваливается на части». В то же время в стране нагнетается националистический угар. По словам Малашенко, «они хотят вернуть России величие в военной сфере, они не понимают, насколько плоха ситуация. Они не понимают, что Россия, возможно, превращается в недееспособное государство».
Чтобы спасти ее, одного владения дзюдо Путину мало. Здесь потребуется магия — ни больше, ни меньше.
Две трети мужчин в России умирают пьяными. Независимо от непосредственной причины — инфаркт, несчастный случай, убийство или самоубийство — в момент смерти они пьяны (особенно много таких случаев бывает по понедельникам, после запоя в выходные). Средняя продолжительность жизни у мужчин составляет 58,8 лет; у женщин — 71,7. (В нашей стране аналогичные показатели для мужчин — 72,9 лет, а для женщин — 79,6). Только 10-15 % детей в России рождается здоровыми. Примерно две трети беременностей в стране прерывается абортами, у 75% женщин беременность протекает с серьезными патологиями. «Это просто ужасно, — говорит Мюррей Фешбах (Murray Feshbach), почетный профессор Джорджтаунского университета (Georgetown University) и ведущий американский специалист по демографическим проблемам в России. — Случаев анемии при беременности за последние 10 лет стало в пять раз больше. Уровень заболеваемости сифилисом у девочек в возрасте 10-14 лет вырос по сравнению с 1990 годом в 40 раз — на деле это означает, что десяти-четырнадцатилетние дети принимают наркотики и вступают в половые контакты. Из мужчин в возрасте 15-17 лет лишь у 10-30% нет хронических заболеваний». Фешбах также приводит ошеломляющие данные о состоянии экологии в сегодняшней России. По его словам, недавно министр здравоохранения «распространил список из 13 российских городов, где населению рекомендуется как можно реже выходить на улицу». А Путин, тем временем упразднил Госкомитет по экологии.
За последние два года в России произошел взрывной рост употребления героина. Афганский героин стоит дешевле марихуаны. В результате по темпам распространения ВИЧ-инфекции Россия занимает одно из первых мест в мире — с 1998 по 1999 годы ее масштаб увеличился на 350%; в основном болезнь распространяется из-за грязных шприцев. По оценкам число ВИЧ-инфицированных составляет от 300 до 500 тысяч, и развалившаяся система здравоохранения не в состоянии обеспечить им медицинскую помощь. В мае английская Guardian сообщила, что лишь 13% юношей, подлежащих призыву в российскую армию, являются в военкоматы, а количество самоубийств в вооруженных силах, по данным правозащитной организации Комитет солдатских матерей, достигает 1000. Денежное довольствие солдата составляет два доллара в месяц. Больше половины россиян живет за чертой бедности — их доходы по сравнению с 1991 годом снизились на 40%. «Если речь идет о России, то для восстановления чувства национальной гордости думать следует о таких практических вещах, как возможность жить по-человечески, — заметил в разговоре со мной бывший премьер Сергей Степашин, возглавляющий сейчас Государственную счетную палату. — Средний размер пенсии в стране — 25 долларов в месяц».
«Нам реально грозит стать дряхлеющей нацией, — без обиняков заявил Путин в своем первом послании Федеральному собранию, с которым он выступил в июле. — Трудно жить. Нас, граждан России, из года в год становится все меньше и меньше. Если нынешняя тенденция сохранится, выживаемость нации окажется под угрозой». Это был первый случай, когда кто-либо из высшего руководства России публично высказался на эту тему. На деле в России ежегодно умирает примерно на 800 тысяч человек больше, чем рождается. Один из членов думского Комитета по здравоохранению мрачно спрогнозировал: к 2025 году население страны должно сократиться с нынешних 146 до 100 миллионов. «Ситуация просто апокалиптическая», — отмечает Фешбах.
В то же время, неправедно разбогатевшие россияне швыряются деньгами в самых шикарных уголках Европы настолько безудержно, что уже превзошли арабских шейхов. За последние десять лет, по оценкам, от 300 до 500 миллиардов долларов было переправлено из России в офшоры и зарубежные банки. Вот один пример: летом 1999 года российский телеведущий Владимир Познер видел, как «юный миллиардер» — тридцатишестилетний Владимир Потанин — прибыл в Ниццу на собственной яхте длиной в 250 футов (76 метров), «в сопровождении самых красивых российских манекенщиц, и деньги лились рекой, как шампанское». «Российский народ был бы в восторге, если бы этих ребят кто-нибудь прищучил», — добавляет Познер. И олигархи это тоже понимают. Когда путинская налоговая полиция арестовала Гусинского, 18 богатейших магнатов обратились к президенту с открытым письмом: «Мы не сомневаемся, что у правоохранительных органов могли возникнуть серьезные вопросы в связи с его деятельностью, но эта ситуация может возникнуть с любым крупным и успешным российским бизнесменом». Действительно, того же Потанина государство обвиняет, что в ходе приватизации гиганта «Норильский никель» он недоплатил в казну 140 миллионов долларов.
«Как мне объяснить читателям, — спросила я видного олигарха, тридцатишестилетнего миллиардера Михаила Ходорковского, возглавляющего вторую по величине нефтяную компанию в России, — каким образом горстке людей в вашей стране достались 30% седьмой части общемировых ресурсов?» В прошлом Ходорковский был председателем совета директоров обанкротившегося банка «Менатеп», чьи вкладчики потеряли сотни миллионов долларов после обвала рубля в августе 1998 года. Он также упоминается в недавно вышедшей книге Роберта Фридмена (Robert I. Friedman) «Красная мафия» (Red Mafiya) — в связи с тем, что в 1995 году ЦРУ заявило: Ходорковского «контролирует один из самых мощных преступных кланов Москвы», а «Менатеп» «занимается незаконными банковскими операциями в Вашингтоне», создав масштабную систему отмывания денег, связанную с оффшорными компаниями на Карибах. Ходорковский эти обвинения отрицает.
Мой собеседник, не моргнув глазом, сравнил ситуацию в России с тем, как фирмам из Кремниевой долины приходится нанимать квалифицированных менеджеров из Индии: «Скорее всего, вы не найдете специалистов на ту зарплату, которую считаете оправданной. На этом рынке условия диктует продавец». Он объяснил: «В России менеджеров практически нет, поэтому каждый, кто обладает нужной квалификацией, может сам выбирать компанию, в которой он хочет работать». В его изложении вся история выглядит так, будто это он оказал государству услугу, избавив его от бремени забот о нефтяной компании с объемом добычи в два миллиона баррелей в сутки. Сообщается, однако, что счетная палата обвиняет «Менатеп» в нецелевом использовании отданных ему на хранение государственных средств, которые должны были идти на выплату зарплаты рабочим, а были истрачены на покупку «ЮКОСа» в ходе отнюдь не прозрачного аукциона.
Подобные сделки были элементом печально знаменитой схемы залоговых аукционов, призванных помочь нуждающемуся в средствах российскому государству расплачиваться по долгам и ускорить приватизацию. В середине девяностых частным российским банкам под залог кредитов предоставлялись акции государственных предприятий. Эти акции передавались в доверительное управление, а если — или когда — они выставлялись на продажу, банки могли приобретать их на аукционах. Многие из этих аукционов сопровождались вопиющими подтасовками.
«Залоговые аукционы проводились по тем же принципам клановости и блата, что царили в России в советские времена, — отмечал Мэтт Таибби (Matt Taibbi) на страницах The eXile, беспощадно острой „альтернативной" англоязычной газеты, выходящей в Москве. — Единственная разница заключалась в том, что экономический ущерб от этой схемы для простых россиян был намного сильнее, чем все, что делала советская система… К 1997 году уже не считалось чем-то из ряда вон выходящим, если работникам компаний вроде „Норникеля" не выплачивали их скудную зарплату полгода или год, а то и больше. В российских газетах даже сообщалось, что люди на улицах заводских поселков падали в голодные обмороки». Выгоду от этих аукционов, отмечает Таибби, естественно, получали принадлежавшие олигархам банки.
В феврале, когда Путин был исполняющим обязанности президента, трое олигархов, близких к «семье» — Роман Абрамович, главный владелец «Сибнефти», медиамагнат Борис Березовский, действовавший через свою фирму «Логоваз», и один крупный бизнесмен из Сибири — получили контроль над 60% российской алюминиевой промышленности (предприятиями, стоящими многие миллиарды долларов) в результате сомнительного слияния, в котором тем не менее власти не усмотрели нарушений антимонопольного законодательства. Березовский — любимый «тираннозавр-олигарх» ельцинской «семьи»: загадочный, бойкий, хитрый, политик до мозга костей. Он ставит себе в заслугу переизбрание Ельцина в 1996 году, утверждая, что именно он убедил других олигархов раскошелиться на миллионы долларов, чтобы не допустить победы кандидата от коммунистов Геннадия Зюганова, и за победу Путина на выборах 2000 года — за счет дискредитации его оппонентов государственным каналом ОРТ, где Березовский владеет миноритарным пакетом акций. По словам его соперника Игоря Малашенко, Березовский исходит из простого принципа: «Если у нас есть полный контроль над телевидением и неограниченные финансовые ресурсы, мы можем провести в президенты кого угодно». Так, мэра Москвы Юрия Лужкова, также претендовавшего на президентский пост, государственное телевидение вывело из борьбы, изобразив коррупционером и убийцей. В какой-то момент потерявший самообладание Лужков воскликнул: «Березовский — сатана!»
Другого вероятного кандидата — Евгения Примакова (ему 71 год), хотевшего в свою бытность премьером в 1998 году посадить Березовского за решетку — СМИ изобразили немощным старцем на последнем издыхании. «Не надо путать политику с правозащитной деятельностью», — объясняет Березовский; в разговоре со мной он с готовностью признал, что методы, использованные против Примакова, были «аморальны, но не противоречили закону. В защите прав человека аморальные действия недопустимы, в политике же они позволительны». «Действия команды, в которую я входил, полностью соответствовали логике в рамках закона», — добавляет он. «Так что же, цель оправдывает средства?» — спросила я. «Да, если эти средства законны», — ответил Березовский.
Швейцарская прокуратура заморозила активы Березовского в швейцарских банках; его обвиняют в незаконном присвоении 700 миллионов долларов, принадлежащих крупнейшей российской авиакомпании «Аэрофлот». Поначалу мало кто верил, что российская прокуратура начнет уголовное преследование Березовского, но в последнее время над ним стали сгущаться тучи. Путин считает, что он слишком много болтает, и к тому же у Березовского возникли разногласия с президентом из-за планов последнего по усилению контроля федеральной власти над губернаторами, часть которых, по словам Владимира Познера, «у него в кармане». По всей видимости, государство начало охоту на акции Березовского в телекомпании ОРТ. Кроме того, оно может использовать свое влияние в деле «Аэрофлота», чтобы заключить сделку. 54-летний Березовский, одно время работавший математиком, ушел со своего поста в Государственной Думе, дававшего ему иммунитет от судебного преследования, и заговорил о формировании партии, которая будет находиться в оппозиции к Путину.
«Мы, олигархи, верим в Россию», — заверяет меня Березовский, сидя в своем «клубе». Это хорошо охраняемый московский особняк, где есть все: белый рояль, псевдофранцузская мебель, бар и камеры наблюдения. «А почему же тогда так много миллиардов выведено из России?» — спрашиваю я. «Потому что сегодня в России нет законов, защищающих капитал», — отвечает он. «А Путин издаст эти законы?» «Думаю, что да». Он улыбается. «Это не сказка, что Примаков хотел посадить меня в тюрьму, но сказка то, что это сделает Путин».
Во многом Березовский вторит Ходорковскому, когда заявляет, что заслужил свое богатство, так как в отличие от коллег он в первые дни перестройки был готов рисковать. «У русского народа рабский менталитет, — заявляет Березовский. — Он не верит в новшества. А мы [олигархи] рациональны; мы тратим меньше энергии и получаем больше прибыли. И если государство сформулирует другие правила, мы будем их соблюдать…. Но правовая система несовершенна и не соответствует реалиям бизнеса».
Мне интересно знать, насколько Березовский понимает, как его оценивают другие. «На Западе вас воспринимают как карикатуру на олигарха, как вора и клоуна, — информирую я его. — Хотели бы вы для себя такую репутацию?»
«Есть две причины, по которым не только у меня, но и у российского бизнеса плохая репутация, — отвечает Березовский. — Во-первых, те революционные преобразования, которые пережил российский бизнес, породили колоссальную коррупцию и стали причиной невиданного в истории перераспределения богатства. В 1990 году все принадлежало государству. А к 1997 году почти 75% собственности находилось в частных руках. Перераспределением собственности занимались чиновники, у которых зарплата была 100, 200 долларов в месяц. И одной подписью…» Он замолкает, а потом продолжает: «Я уверен, что в Америке нет коррумпированных чиновников. Но в такой ситуации найдется очень мало бюрократов, которые откажутся от взяток».
«Многие миллионы людей пострадали от того курса, который вы проводите, — говорю я. — Вы не чувствуете себя неловко из-за этого?»
«Я не ощущаю никакой неловкости, хотя не могу сказать, что мне комфортно, — заявляет Березовский. — Россия решала задачу по превращению в новую экономическую и политическую систему. По любым меркам это назвали бы революцией, а в основе таких преобразований всегда лежит перераспределение собственности… Это было сделано без гражданской войны. Судить об успехе или неудаче преобразований можно по тому, была у вас или не было гражданской войны».
Совершенно очевидно, что Березовский и второй самый ненавистный человек в стране — экономист и главный архитектор программы «акции в обмен на займы» Анатолий Чубайс — не переносят друг друга. Перед встречей с Чубайсом в Вашингтоне я побеседовала в Москве с одним из его главных помощников Леонидом Гозманом, который рассказал мне, что масштабная приватизация была единственным способом спасти оказавшееся в тяжелом положении государство от возврата к коммунизму. «Егор Гайдар [видный экономист и бывший премьер-министр] и Чубайс спасли страну. У нас не было хлеба и колбасы. Мы все теряли». Ведущий эксперт по России Дэвид Джонсон (David Johnson), издающий обширный ежедневный дайджест российских новостей Johnson's Russia List, не согласен с Гозманом. «Советский Союз был мертв, а население продолжало жить; но им был нужен жупел, чтобы узаконить свои претензии на власть, — сказал он. — Гозман говорил мне, что конечно, в России система просто фантастически подвержена коррупции, однако в Америке на раннем этапе капитализма были свои бароны-разбойники, такие как Карнеги».
Окончание следует
http://inosmi.ru/politic/20170620/239624274.html
Оригинал публикации: Russia's Dark Master
Опубликовано 14/10/2000
