Česká Pozice, Чехия

Идейные источники Владимира Путина, и куда он клонит

17.05.2016
Матей Широки (Matěj Široký)

Русские философы Иван Ильин и Константин Леонтьев больше всего влияют на мышление российского президента Владимира Путина. В вопросе Евразии эту роль играет историк и антрополог Лев Гумилев. Путинская философия имеет два столпа — идею империализма и обоснования войны, но не наступательной, а оборонительной. Российская идентичность предполагает столкновение, поэтому Путин выстраивает сильную федерацию.

Книга Dans la tête de Vladimir Poutine («В голове Владимира Путина») Мишель Эльшанинофф, философа и специалиста по российскому писателю Федору Михайловичу Достоевскому (1821-1881), является нетрадиционным взглядом на личность и мышление современного российского президента Владимира Путина.

Эльшанинофф, который имеет опыт работы во французском посольстве в Москве и такое преимущество, как русское происхождение, ищет философские корни, которые формируют основу путинского выстраивания империи. И, к удивлению, считает, что выступления Путина переполнены ссылками на источники, которые на Западе не известны: будучи патриотом, он по большей части обращается к мало переводимым русским философам.

Воплощение декаданса Запада

Исследование Эльшаниноффа интересно прежде всего неангажированностью и отдаленностью России и Франции. Для французского общества Путин — не центр интересов, и там он не делит граждан на два лагеря, как в Чешской Республике. Это место во французской интеллектуальной среде занимает независимость Палестины.

Бывший французский президент Николя Саркози и Владимир Путин были почти друзьями благодаря симпатии и единому мнению о роли сильного президента. Однако с президентских выборов в 2012 году французско-российские отношения охладели. Нынешний французский президент Франсуа Олланд для Путина является воплощением декаданса Запада и «прогрессивных ценностей», которые он отвергает.

Олланд утвердил закон, позволяющий браки лицам одного пола, что для Путина является знаком упадка западного общества. Олланд не занимается спортом, а Путин, напротив, активный спортсмен. И после аферы, когда не были переданы уже оплаченные вертолетоносцы «Мистраль», которые Россия заказала у Франции, и после введения санкций против России Олланд неожиданно оказался вообще во главе европейской антипутинской коалиции.

Книга вышла в то время, когда российская интервенция в Сирии только начиналась, поэтому Эльшанинофф о ней не упоминает, но все равно вряд ли найдется другая книга, где бы так же детально анализировалось современное российское политическое мышление.

Не интеллектуал, а герой

Одним из импульсов для Эльшаниноффа стало сообщение из Кремля о том, что в начале января 2014 года губернаторы подарили Путину собрание трудов классических русских философов: Ивана Ильина (1883–1954), Николая Бердяева (1874–1948) и Владимира Соловьева (1853–1900). Этот подарок спортсмену Путину удивляет западных наблюдателей, но кому знать лучше, чем порадовать российского президента, если не путинским соратникам.

Путин в СМИ преподносится не как интеллектуал, а как герой, который отличается, прежде всего, физической силой и неограниченными возможностями и способностями. Эльшанинофф несколько раз отмечает, что бывший сотрудник КГБ имеет много лиц. Путин часто говорит о своем прошлом сотрудника спецслужб как о специализации в межличностных отношениях. Для российской общественности он изучает теорию политического мышления и историю страны.

Тот, кто в политике так же давно, как и Путин, а главное, является главой одной из современных сверхдержав, не может не поддаться искушению создать идейную систему. Вместе с ним над этим работает его мозговой трест — интеллектуальное окружение президента из влиятельных людей.

К ним относится бизнесмен чеченского происхождения Владислав Сурков, политолог Глеб Павловский, бывший директор РЖД Владимир Якунин, который, кстати, является другом чешского президента Милоша Земана, а также известный российский сценарист, режиссер и актер Никита Михалков. Он и познакомил Путина с последним произведением философа Ильина, о котором снял документальный фильм, где не скупится на похвалы и даже называет его самым крупным русским философом. С помощью этой интеллектуальной среды российский президент справляется с проблемами своего правительства.

Патриотизм и русское мышление

Прежде всего Путин должен преодолеть наследие Советского Союза, причем его распад президент считает самой большой геополитической катастрофой для российского народа, но одновременно он хочет очистить русскую душу от теории коммунизма. Ведь коммунистическая идеология родом с Запада: Карл Маркс (1818–1883) и Фридрих Энгельс (1820–1895) были видными западными мыслителями, а центральным моментом марксизма-ленининзма является интернационализм.

Поэтому Путин решил основать свою политическую философию на принципах патриотизма и русского мышления и поставил задачу найти и вновь воспользоваться философией национального объединения. Эта идея в русской традиции, которая постоянно стремится переоценивать первоначальную идентичность, не нова.

Идеальным философом для этого интеллектуального шага является Иван Ильин. Он бежал от большевистской революции на Запад, где пытался организовать сопротивление и создал собственную философию, которая должна была заменить большевистскую доктрину. Ильин осуждает любую идеологию и государственную власть, которая вмешивается в жизни граждан.

Путин упомянул Ильина в одной своей речи перед Думой: «Государственная власть, как писал великий русский философ Иван Ильин, имеет свои пределы, обозначаемые именно тем, что она есть власть, извне подходящая к человеку». Поэтому политическая власть не должна вмешиваться в научные исследования, религию и искусство. Учитывая путинскую политическую практику, возможно, это удивляет, но речь идет об отмежевании от большевистской идеологии, которая стремилась владеть человеком полностью.

Отличия от Ильина

Другой заметной чертой философии Ильина является акцент на уникальный путь России. Он постоянно призывает к созданию новой идеи для России и в своем труде «Наши задачи» пишет о том, что эта идея не будет основываться ни на «народе», ни на «демократии», ни на «социализме», ни на «империализме», ни на «тоталитаризме». Это будет новая идея, которая религиозно будет основана на собственных духовных ресурсах. Только такая идея может возродить и дать жизнь новой, завтрашней России. Кроме того, Ильин повлиял на отношение Путина к православной церкви.

Видение Ильина радикально, а, кроме того, он, будучи специалистом по немецкому философу Георгу Фридриху Гегелю (1770–1831), предлагает опасную диалектику: чем больше вы критикуете русскую оригинальность и силу, тем меньше вы понимаете русское мышление. Но Ильин по сути радуется тому, что Запад осуждает его мышление, потому что это обнаруживает его никчемность. Так формируется основа путинского мышления — отказ от попыток создать универсальную идеологию, отход от Запада и тяготение к собственной традиции, к духовному обществу, которое должно опираться на религию большинства — на русское православие.

Важной частью политического мышления Ильина является новый лидер, который поднимет Россию. Такой лидер ведет вперед, а не заботится о карьере; борется, а не становится пешкой; наносит удар врагу, а не произносит пустые слова; правит, а не продается иностранцам. Эльшанинофф представляет себе, как Никита Михалков читает этот пассаж Путину и добавляет: «Программа Путина написана».

Путин не заимствует у Ильина. Ведь его радикальная деконструкция советского мышления не консервативна, а Путин стремится интегрировать некоторые советские ценности, которые считает позитивными.

Леонтьев и Достоевский

Эльшанинофф посвятил одну главу «ложным друзьям» Путина — Достоевскому и Бердяеву. Российский президент любит хвалиться тем, что по ночам зачитывается русским классиком Достоевским и философом Бердяевым. По словам Эльшаниноффа, делает он это поверхностно. Во-первых потому, что Достоевский был против того, чтобы Россия находилась вне европейского пространства, а во-вторых потому, что он хотел ее включения в западную интеллектуальную среду.

Кроме того, один из главных путинских вдохновителей Константин Леонтьев (1831–1891) резко критиковал Достоевского, потому что его христианство похоже на западную форму католицизма, и тем самым он «сбивает с толку своих православных братьев по вере». Путь развития Достоевского противоположен пути, который прошел Леонтьев: отойдя от первоначального революционного патриотизма писатель в конце жизни стал умеренным. Поэтому Эльшанинофф полагает, что «если бы Достоевский сегодня появился на сцене, его, скорее всего, обвинили бы в том, что он — бывший западный шпион, который хочет стать национальным героем».

Еще сложнее наследие философа Николая Бердяева. Он делает акцент на личную свободу, которая имеет преимущество перед рационализмом, поэтому этого философа можно считать, скорее, волюнтаристом. Эта интеллектуальная позиция делает Бердяева частью европейской традиции, которую, однако, Путин отвергает и критикует, потому что, по его мнению, она ведет западное общество к безграничному индивидуализму. Кроме того, оппозиция часто использует Бердяева против Путина.

Упадок Запада

Путинский «философ номер один» Иван Ильин — не единственный, кто влияет на философию президента. Другой важной фигурой, по мнению Эльшаниноффа, является уже упомянутый Константин Леонтьев, которого называют «русским Ницше». В начале своей интеллектуальной жизни он был сторонником нигилизма, но его пребывание на Западе заставило его радикально осудить западное общество и обратиться к русскому православии как защитнику консервативных ценностей. Незадолго до смерти Леонтьев стал монахом в православном монастыре.

Леонтьев видит упадок Запада в его постепенной секуляризации. Интуиция не подвела философа, хотя в 19 веке еще не было ясно, в каком направлении будет двигаться западное общество, что делает Леонтьева в глазах Путина исключительной фигурой, потому что он является не только мыслителем, но пророком, чья функция в православии до сих пор важна.

Предсказания Леонтьева не ограничиваются секуляризацией западного общества: он предсказал и альянс против России, который сегодня обрел форму экономических санкций. В труде «Византизм и славянство» 1885 года он написал: «Франция, Германия, Италия, Испания станут областями нового государства. (…) Мне скажут: «Но они никогда не сольются!» Я же отвечу: «Блажен, кто верует: тепло ему на свете!»

Не только православие

Еще одним важным элементом философии Леонтьева является теория государства. Любое государство или цивилизация, по его мнению, проходит три стадии: возникновение, расцвет и упадок. Упадок западной цивилизации, по мнению Леонтьева, начался в эпоху Ренессанса, который постепенно начал секуляризацию, отражающуюся, например, в архитектуре.

Если в Средневековье самыми красивыми с художественной точки зрения строениями, на которые выделялись самые большие финансовые средства, были соборы, то в Новое время это были, прежде всего, банковские здания и производственные объекты. По мнению Леонтьева, миссией русского общества является поддерживать и утверждать постоянный расцвет, учась на ошибках Запада.

Публично эту теорию Путин поддержал в речи 19 сентября 2013 года на заседании Валдайского клуба: «Россия, как образно говорил философ Константин Леонтьев, всегда развивалась как „цветущая сложность“, как государство-цивилизация, скреплённая русским народом, русским языком, русской культурой, Русской православной церковью и другими традиционными религиями России». Из этого ясно, что Путин не принимает воззрения Леонтьева без исключений, потому что Леонтьев видел будущее только в православной церкви, которая незаменима для развития российского общества.

Путин, несмотря на тяготение к православию, убежден, что российское общество имеет несколько религий, в том числе ислам, который исповедует 30 миллионов россиян, в основном на российском Кавказе и Южном Урале (для москвичей из этих регионов Путин недавно открыл в Москве самую большую в Европе мечеть на десять тысяч верующих), а также традиционные шаманские верования Сибири. Для религиозного и национального разнообразия России у Путина, однако, есть другая объединяющая идея — вместо западного мультикультурализма.

Гумилев и теория Евразии

Главным популяризатором Евразии является современный философ Александр Дугин, которой порой называют «путинским Распутиным». Эльшанинофф попробовал выяснить, обоснована ли связь Путина с экстравагантным мыслителем, и из интервью с бывшим советником президента Андреем Илларионовым, который теперь живет в США, узнал, что напыщенные заявления Дугина Путина задевают. Поэтому Дугин — не достоверный источник для рассуждений о Евразии такой, какой ее видит Путин.

Большим теоретиком Евразии был историк и антрополог Лев Гумилев (1912–1992), с которым Путин сближается. У Гумилева интересное происхождение: его матерью была царица русской поэзии Анна Ахматова, а отец — поэт Николай Гумилев. Льва Гумилева несколько раз арестовывали большевики, и несколько лет он провел в советских лагерях.

Симпатию Путина к Гумилеву усилила и личная встреча, которая, по словам политолога Александра Морозова, случилась в 1990 году в Санкт-Петербурге. Тогда молодой Путин принял участие во встрече интересующихся теорией Евразии Гумилева. Эта теория опирается на антропологические и этнологические факты, из которых следует, что Россия всегда образовывалась многими этносами, и эта многонациональность оправдывает российские интересы в Азии.

Россия должна не смотреть на Запад, а стараться укрепить свою роль в бывшей советской Центральной Азии, прежде всего в Казахстане и Узбекистане. И, например, в Казахстане это находит большой отклик: в новой столице этой страны ее президент Нурсултан Назарбаев назвал недавно созданный университет в честь Льва Гумилева.

Новая идеология

На основе анализа философов, которые чаще всего упоминаются в выступлениях Владимира Путина, Эльшанинофф приходит к выводу: «Источники философии Путина, несмотря на разность авторов, имеют два столпа — идею империализма и обоснования войны. Это является общим ядром советизма, белого империализма Ильина и консерватизма Леонтьева».

Однако концепция Путина обосновывает войну не наступательную, а оборонительную — с расчетом на то, что идеи сильной России не понравятся Западу. Российская идентичность предполагает столкновение, поэтому Путин выстраивает сильную федерацию. Что касается будущего, то Эльшанинофф предполагает, что наиболее плодовитой будет идея Евразии. Православие, по его мнению, не может играть объединяющую роль в империи, потому что в некоторых странах бывшего восточного блока православные верующие составляют меньшинство.

Православие по сути — не панацея. Эльшанинофф отмечает сложные отношения двух схожих и исторически связанных стран — России и Болгарии. Евразия множества народов и религий по сравнению с этим не ограничена одной культурой или языком, а, кроме того, позволяет Путину предложить соседним странам альтернативу Европейскому Союзу. Однако самым большим преимуществом этой теории является то, что она размыта, а это позволит обосновать любое ее использование, в том числе для расширения империи от Болгарии вплоть до Афганистана.

Эльшанинофф парадоксально утверждает, что Путин критикует коммунизм прежде всего потому, что он старался создать идеологию, но в то же время президент РФ представляет свою новую идеологию. Эльшанинофф формулирует ее следующим образом: «Общий консерватизм, который является маяком для всех народов России. Консервативная мобилизация, инициированная и управляемая Кремлем, не имеет границ. Советский Союз был не страной, а концепцией. С Путиным Россия снова начинает действовать во имя идеи».

Оригинал публикации: Myšlenkové zdroje Vladimira Putina a kam směřuje
Опубликовано 11/05/2016 14:55
http://inosmi.ru/politic/20160517/236556467.html

ВЗГЛЯД

Ирина Алкснис: Кремль трансформирует древнейшую традицию России

4 мая 2016, 11:40

В России вот уже около 15 лет идет неафишируемая реформа. Хотя проводимые преобразования носят столь масштабный и глубинный характер, что слово «реформа» кажется в качестве их характеристики явно недостаточным.

Эти изменения скрываются в десятках действительно реализуемых государством реформ, а также таятся в неформальных, но целенаправленных метаморфозах общественных и политических практик.

«Именно США были взяты за основу для преобразований в России»

По сути, идет трансформация ряда базовых социальных, культурных и политических основ России. Причем события последних лет не оставляют сомнения в том, что она носит сознательный характер и инспирирована из самых высоких кабинетов российского государства.
Целью происходящих изменений является снижение традиционных рисков российской государственности и привнесение большей стабильности и устойчивости в общественно-политическую конструкцию страны и в целом в российское общество.

XX век в полной мере вскрыл внутренние угрозы и риски российской общественно-политической традиции. Если мы не хотим повторения, российское общество и государство должно измениться. И оно уже меняется. За последние пятнадцать лет страна прошла очень серьезный путь глубинной трансформации.

Кремль не стал изобретать велосипед. Он взял на вооружение проверенные временем практики других стран. Ирония судьбы состоит в том, что главным источником заимствований стал наш заклятый партнер и вероятный противник – Соединенные Штаты Америки.

Между Россией и США, несмотря на множество различий, есть и огромное внутреннее сходство, в том числе формальное – великие державы с огромными территориями, с многонациональным и многоконфессиональным населением.

Да и различия в менталитете не так уж велики. Что освоение Сибири, что освоение Дикого Запада требовало людей специфического склада – сильных, независимых, авантюрных, полагающихся на себя.

Обычно самой значимой чертой американского общества называют индивидуализм, противопоставляя его российской общинности и коллективизму. Но в этом скрывается немалое лукавство.

Неформальное общественное давление на человека и необходимость соблюдать принятые правила и нормы в Штатах едва ли не жестче, нежели в России. Так что американский коллективизм ничуть не меньше, а то и больше российского.

А еще есть такое общественное качество, как консерватизм и приверженность традиционным ценностям.

Мир в текущий период в прямом эфире наблюдает, как американский политический истеблишмент ломает традиционные общественные установки США (от активного влезания государства в частную сферу граждан до легализации гомосексуальных браков вопреки мнению населения многих штатов).

Но при этом нет сомнения, что американская глубинка остается собой со всеми своими плюсами и минусами – консервативной, религиозной и приверженной традиционным ценностям.

Главный вопрос: что и зачем заимствует Россия, а точнее, будем говорить прямо, российская власть от США?

Ответ достаточно прост.

Общественно-политическая система США, возникшая (а вернее созданная) около 250 лет назад, продемонстрировала свою феноменальную устойчивость за это время. Она неоднократно проходила через тяжелейшие кризисы, но каждый раз успешно с ними справлялась, не позволяя пошатнуть и тем более уничтожить себя.

Это касается и Гражданской войны, и Великой депрессии, когда многие миллионы людей оказались обрушены в нищету и голод, но социального взрыва и революции, которые предсказывали коммунисты, так и не произошло.

Так что вполне логично, что именно США были взяты за основу для преобразований в России – не для бездумного копирования, но для существенных заимствований с поправкой на ветер и российскую специфику.

Совпадений слишком много, чтобы их можно было бы списать на случайность.

Уже в этом году в России будут введены продуктовые карточки для малоимущих слоев населения. Похожие системы есть и в других западных странах, но символом этой системы помощи бедным уже много десятилетий являются американские food stamps.

Недавнее создание Нац... простите, Росгвардии у многих вызвало недобрые ассоциации с одноименной украинской организацией, однако на самом деле это очевидное заимствование у Штатов, что инициаторами идеи и не скрывалось. Продолжать можно долго.
Кремль реализует стратегию, в которой есть два ключевых направления.

Во-первых, идет ликвидация патернализма российского государства в отношении населения. Причем не только в реальности, но и в головах граждан. Пресловутый и упомянутый выше американский индивидуализм – это не столько атомизированность, сколько ответственность человека за свою судьбу.

В Штатах эта концепция реализована максимально жестко. Государство не дает практически никаких социальных гарантий своим гражданам – ни в трудовом законодательстве, ни в образовании, ни в здравоохранении, нигде. США – единственная развитая страна мира, в которой отсутствует всеобщая общественная система здравоохранения. Здоровье граждан – это исключительно их собственные проблемы.

В России, безусловно, все намного мягче, но невозможно игнорировать, что уже много лет последовательно ведется курс на существенное урезание социальной ответственности государства перед гражданами.

Безусловно, у этого есть и очень важные финансовые причины, но важнейший смысл происходящего также и в ликвидации патерналистской зависимости российского общества от государства в менталитете общества.

Патернализм называют одной из древних черт российского общественного менталитета. Однако основной – и в итоге не слишком позитивный – вклад в нее внесло недавнее советское прошлое. Государство тогда слишком активно влезало в сферу частного и общественного, оно кормило граждан «с ложечки», но взамен построило зарегулированную систему там, где в этом не было ни малейшего смысла.

Кончилось это, как все помнят, плохо. Общество устало от избыточной опеки и, когда государство погрузилось в кризис, не только не сопротивлялось этому, но и помогло его окончательно свалить.

Что ж, государство усвоило урок. Ныне оно предоставило обществу широкую свободу выбора: носите что хотите; ездите куда хотите; ешьте что хотите; смотрите, слушайте и читайте что хотите; учитесь или не учитесь; работайте или не работайте – но взамен государство все активнее перекладывает бремя социальных обязательств с себя на шеи самих граждан.
И это именно жестко-капиталистический американский подход. Европейцы куда большие социалисты.

А во-вторых, Кремль трансформирует действительно древнейшую традицию России – концентрацию и централизацию власти в стране.

Прямо на наших глазах последние годы федеральный центр последовательно и все более четко разделяет сферы ответственности и полномочий.

Он – строго по американскому примеру – все больше ограничивает свою ответственность рядом ключевых направлений: внешняя политика, безопасность и оборона, стратегическое развитие, установление общих правил и рамок, контроль и надзор за их исполнением низовыми инстанциями и т.п.

Остальное – зона полномочий и ответственности регионов и муниципалитетов, которым передается все больше прав, обязанностей и финансовых потоков. Но за это с них начинают все жестче спрашивать за сделанное и несделанное.

Недовольство граждан также постепенно перенаправляется с федерального на региональный и местный уровень – по месту ответственности.

Кремль из исторически все решающей и всем обязанной инстанции – как было в России веками – превращается в надзирающего контролера. И приучает к этому общество.

Таким образом, в России по примеру США постепенно создается куда более жесткая, нежели предыдущие десятилетия, государственно-политическая система. Она принуждает людей все больше нести ответственность за свои жизни и все меньше полагаться на помощь государства. Она принуждает решать самостоятельно проблемы на низовом уровне, а не требовать их решения от Москвы.

Это жесткая система, но теоретически – да и практически – будучи построенной, она станет куда более стабильной и устойчивой к кризисам, нежели ее предшественницы. А история показала, что для России это и впрямь жизненно важно.

http://www.vz.ru/columns/2016/5/4/808657.html

ВЗГЛЯД

Главный итог и урок пятилетки президентства Путина
4 марта 2012 года Владимир Путин был избран президентом России  

4 марта 2017, 10:15

Текст: Ирина Алкснис

4 марта исполняется пять лет с момента избрания Владимира Путина президентом России. Половина десятилетия – достойный срок для подведения итогов, пусть даже промежуточных. Проблема в том, что за последние годы Россия пережила столь масштабные изменения, что традиционные методы оценки и сравнения просто не имеют смысла. В таком случае стоит использовать не традиционные.

Главная проблема с подведением итогов прошедшей пятилетки президентства Владимира Путина заключается в том, что невозможно делать обычные в таких случаях наблюдения, сравнения с предыдущими периодами и прочие стандартные процедуры.

«Чтобы осознать грандиозность произошедших перемен, достаточно попробовать взглянуть на текущие новости из того дня, 4 марта 2012 года»

Вернее, формально это, разумеется, возможно, но по существу это ничего не скажет о прошедших годах. В результате бессмысленно говорить о привычных в таких случаях факторах, как макроэкономические показатели (ВВП просел в результате серьезного экономического кризиса, объемы оттока капитала за границу серьезно сократились, инфляцию удерживают в приемлемых рамках) или численность населения (сохраняется устойчивый тренд на рост, в том числе естественный).

В истории периоды, один из которых ныне переживает страна, называются переломными и судьбоносными.

Чтобы осознать грандиозность произошедших перемен, достаточно попробовать взглянуть на текущие новости из того дня, 4 марта 2012 года. Тогда помимо собственно президентских выборов главной политической новостью в стране были масштабные акции протеста, которые начались в декабре предыдущего года. Как из того дня пятилетней давности были бы восприняты, например, вот такие новости?

1. Россия строит мост, который должен связать крымские субъекты Федерации с материковой частью страны.

2. В США «русское вмешательство» в политическую систему страны вот уже который месяц является ключевой темой во внутриполитической борьбе, включая предвыборную президентскую кампанию.

3. Украина третий год воюет в «российско-украинской войне», правда, Россия на нее так и не явилась. При этом министр иностранных дел России предупредил Запад, что Москва не отменит введенные против него санкции, пока не будет выполнен план по урегулированию кризиса между Киевом и сепаратистскими территориями. Правда, мятежные республики по отношению к Киеву в последнее время все больше ведут себя как в анекдоте: «доктор сказал – в морг».

4. Министр обороны России доложил Путину, что сирийская Пальмира повторно освобождена от исламистских боевиков при поддержке российских ВКС (что вообще такое ВКС?) и сил специальных операций.

4 марта 2012 года эти новости выглядели бы совершенно ненаучной фантастикой, не имеющей никакого отношения к тогдашней стране. И это, возможно, главный урок, который преподали российскому обществу прошедшие пять лет.

Стало расхожим утверждение, что главные достижения Путина последних пяти лет связаны с внешней политикой. Безусловно, самые яркие и громкие успехи и победы России лежат на международной арене: от Ближнего Востока (где Россия впервые за много десятилетий вновь стала ключевым игроком в регионе) до упорной реализации (несмотря на сопротивление и разнообразные препятствия) многочисленных транспортно-энергетических проектов.

По существу, за последние годы страна вернула – или почти вернула – себе статус мировой сверхдержавы.

Однако на самом деле главное достижение этих пяти путинских лет связано все-таки с внутренней политикой России, и этим достижением является осознание российским обществом крайне важной истины: перемены требуют времени, а медленность и малозаметность перемен вовсе не означает их провала.

Когда в феврале 2014 года страна впервые увидела своих вежливых людей, для большей части российского общества было понятно, что они появились не вчера и не позавчера. Вежливые люди стали результатом многолетней реформы Российской армии. В этой реформе было очень много спорного и хватало очевидных ошибок, а уж количество скандалов в ней перешло всякие разумные пределы. Но в результате Россия получила армию, которой ныне не просто гордится, но и служба в которой является вновь чрезвычайно престижной, чего не было уже очень много десятилетий, включая советский период.

Строительство космодрома Восточный обернулось громкими коррупционными скандалами и десятками уголовных дел, но, несмотря ни на что, у России появился новый космодром.

И так во всем – преодоление экономического кризиса, импортозамещение, обновление управленческого класса, борьба с коррупцией, реформа здравоохранения и системы образования, развитие инфраструктуры, подготовка к чемпионату мира по футболу – проблемы, скандалы и ошибки сопровождают каждое направление развития страны.

Но главным является то, что, несмотря ни на какие препятствия и провалы, Россия продолжает двигаться вперед и получать подтверждения, пусть временами они кажутся недостаточными, что прилагаемые усилия дают позитивную отдачу.

Это и есть самый главный итог пяти лет текущего президентского срока Владимира Путина. А также это, наверное, самый ценный урок, который могла получить страна к вековому юбилею своих революций.

http://www.vz.ru/politics/2017/3/4/860462.html

Отредактировано Konstantinys2 (Вт, 7 Мар 2017 07:49:34)

Delfi.lt, Литва

Российский историк: имперскость — в крови каждого нашего человека

07.03.2017
Константин Амелюшкин

«Для русского сознания пространство — это самое большое богатство. Не достижения науки и искусств, а завоевания составляют гордость», — утверждает российский историк, профессор Европейского университета Санкт-Петербурга Евгений Анисимов.

Наличие в сознании россиян бессознательной имперскости является причиной поддержки россиянами политики нынешних властей России, которые вернули страну на имперские рельсы. Однако при этом, полагает историк, видеть будущее в прошлом невозможно.

Несмотря на то, что Петр I известен тем, что пробил «окно в Европу», он не хотел, чтобы Россия была европейской страной, и система власти, даже с учетом преобразований российского императора, в России не менялась до 1905 года. Кроме того, отмечает историк, и сейчас монархия в России практически восстановлена: «Мы стоим на пороге эпохи, которая называется „осень патриарха": вечный президент, вечная система власти и все, что с ней связано».

В ходе проходившей в Вильнюсе Книжной ярмарки была представлена уже вторая переведенная на литовский язык книга Евгения Анисимова «Императорская Россия», затрагивающая времена царствования от Петра I (основателя империи) до Николая II (последнего императора).

Евгений Анисимов известен своими работами по российской истории XVII-XVIII веков, является автором ряда учебников по российской истории, а также научным сотрудником Санкт-Петербургского Института истории РАН.

В интервью DELFI он поделился своими мыслями о цикличности истории России, имперском сознании россиян, нынешней ситуации, цензуре и фактически наличии монархии в стране, а также возможности договориться по историческим событиям России и странам Восточной Европы.

DELFI: На Книжной ярмарке представили уже вторую переведенную на литовский язык вашу книгу по истории России — «Императорская Россия». Расскажите немного о книге, что для вас в ней является главным, почему вы выбрали именно этот промежуток времени — период императорской России?

Евгений Анисимов: Я вообще живу в империи, и теперь тоже. Мне была интересна такая работа, которая бы позволила рассмотреть самые разные стороны жизни империи, не углубляясь в геополитические вопросы. Когда начинаются теоретические разговоры об империи, меня охватывает тоска. Мне интереснее то, как жили люди (есть главы, которые зачитывают в школе: утро русского помещика, например) и само движение империи, как она развивалась, какие возникали новые явления, как складывались человеческие судьбы и как она вообще существовала от начала до конца. Это предмет моих занятий на протяжении всей моей жизни, потому что я всегда увлекался Петром I. А Петр — это основатель Российской империи и продолжатель очень многих принципов и начал, которые были заложены еще с образованием Московского государства.

— Несмотря на революционные реформы, Петр I продолжал московские традиции?

— Я бы сказал так: он не хотел, чтобы Россия была европейской страной. Его интересовали западные технологии, перенос знаний, а политический режим оставался неизменным. Он использовал все, что было возможно, для прогресса в технической стороне, интеллектуальной, но политически система оставалась прежней. Более того, реформы Петра упрочили режим, который был до него, и система власти осталась фактически неизменной до 1905 года. Тогда уже под влиянием естественных процессов произошли перемены, но они оказались не настолько существенными для того, чтобы Россия пошла европейским путем.

— В чем заключается, по вашему мнению, идея российской империи?

— Общее представление имперскости входит элементом в национальную ментальность. Это представление о том, что пространства должно быть много. Для русского сознания пространство — это самое большое богатство. Не достижения науки и искусств, а завоевания составляют гордость. Это пространство должно непременно расширяться. И плох тот русский государь, который этого не сделал. Почему так происходит — трудно сказать. Другой момент заключается в психологии победителей. Я даже не представляю, что было бы с СССР, если бы не было Великой Отечественной войны. Она очень сильно укрепила режим, потому что ощущение пространства и победы должны все время присутствовать. И 1991 год для огромного количества людей в России — это поражение, и оно очень тяжело переживается. Это как Версальский мир. Поэтому огромные массы людей поддерживают Владимира Путина: он вернул Россию на прежний тренд.

— Актуально ли сейчас рассуждать об имперских амбициях России?

— Рассуждать — да. Имперские заявления, которые были сделаны, и мы все об этом знаем, — это как бы реванш за поражение, которое эти люди ощущают. Для меня и еще трех-четырех миллионов человек 1991 год — это путь к демократии, европейскому развитию. А для десятков миллионов — это поражение. Власть не сразу осознала важность этого момента. Но, поскольку имперскость в крови, то, что говорит власть, нашло отзыв. И Путин может быть демократически выбран в любой момент, потому что он ответил на эти потребности. Это объективно, и я говорю об этом, может быть, с сожалением, но это реальность. Что же касается разного рода заявлений, то они предназначены для публики внутри страны.

— Позвольте вас процитировать: не нужно ни поучать прошлое, ни снисходительно на него смотреть. Как, по вашему мнению, тогда на него смотреть?

— Как на данность. Смотреть нужно спокойно, потому что никто из нас не знает, что будет завтра. В этом прелесть жизни: мы не можем знать точно, что произойдет с нами завтра. Я историк — просто наблюдатель, не участник. Я пытался в девяностые годы участвовать в политических процессах, но довольно быстро от этого отказался, потому что политика — это довольно грязное дело, и в ней огромное количество дураков, что трудно перенести, когда занимаешься наукой.

— Иными словами, со времен летописца Нестора суть взгляда на прошлое не меняется. Это фиксация.

— Да, это позитивистская фиксация, но мои ощущения неизбежно отражаются на тексте. У меня есть книга «От Рюрика до Путина», которую перевели в Литве. Ко мне подошла одна женщина и сказала: «я предлагаю вашу книгу как пример либерального восприятия истории». И это очень хорошо, потому что есть другой взгляд, каждый может выбрать. Для меня свобода заключается в том, чтобы писать так, как я хочу. И она есть. В этом смысле я не комплексую по поводу ограничений каких-то свобод. Наверное, это узкий взгляд, но в своей зоне я этого не ощущаю. Что касается различных эксцессов, то история мне говорит, что сейчас замечательное время по сравнению с тем, что было раньше. Я сел в Петербурге на машину и приехал сюда, никому не отдавая отчета. Во многом я понимаю, что в России происходит некое подмораживание, и оно неизбежно. Вспомните историю Франции: четыре революции, и монархия, и республика, и диктатура. Но все это проходит.

— По вашему мнению, разговоры о том, что сейчас в России существует цензура, не соответствуют действительности?

— Конечно, СМИ находятся под цензурой. Но здесь свобода — ты можешь этого не смотреть. Я года три не смотрю телевизор. Ко мне на почту приходит рассылка «Медузы», я смотрю, что мне интересно, и отключаюсь. Цензура существует для тех, кто зомбирован телевидением. Для интеллектуалов цензуры как таковой нет.

— Как в таком случае охарактеризовать ситуации, подобные шуму вокруг фильма Алексея Учителя «Матильда»?

— Это пример идиотизма. Я считаю, что это грандиозная реклама фильму, который еще даже не снят. Дело в том, что власть все время нуждается в идеологии. Она вернулась к старым, проверенным тысячелетиями, способам, когда для этих целей используется церковь. Но время изменилось. Государство светское, и оно остается светским. А попытки апеллировать к церкви и ее ценностям не результативны. Конечно, можно сказать, что я не вижу чего-то важного, но каждый человек определяет зону собственной свободы. А свобода нужна не для того, чтобы выходить на улицу с лозунгами, она — в том, что для этого всегда есть возможность.

— Вы как-то писали о времени Ленина, что тогда культура и наука входили в сферу управления государством. Можно ли применить это к современности?

— И да и нет. Да, потому что только государство может финансировать науку и культуру. Мы ждали 20 лет, когда богатые русские будут давать свои деньги на университеты, исследования, культуру, но оказалось, что это не так. Во-первых, эгоистичность буржуазии как всегда оказалась первоначальной. Во-вторых, она всегда сервильна, подстраивается под государство, от которого все и получила. Но если бы не было государства — не было бы Академии наук, это я могу сказать точно.

— Наверное, так во многих странах…

— Да, потому что развитие науки в западном мире происходит через развитие университетской системы, где образуются институты, занимающиеся наукой. У нас этого не создается. Так что без государства все это невозможно. Естественно, оно накладывает свою лапу, диктует определенные условия, не вторгаясь в конкретику. Кстати, так было в советское время. Я не хотел вступать в партию и занимался финансовыми реформами, Петербургом, и мне никто не мешал. С другой стороны, в современном мире невозможен интеллектуальный диктат. Одни из-под него выскальзывают, получают деньги, скажем, из западных грантов. Или идут на формальные уступки. Крайности проходят, и остаются серьезные вещи. Хотя, может быть, вы согласитесь с этим: во времена диктатуры создавались более глубокие произведения. Это связано, наверное, с тем, что требовался больший уровень творчества для преодоления препон. Сейчас этого не требуется, и мне иногда кажется, что многие деятели жаждут, чтобы их в культурном смысле репрессировали, потому что тогда можно воззвать к Конституции и многим другим вещам. Я думаю, что без государства, к сожалению, в России невозможно развитие культуры. Об этом еще Герцен говорил: единственный европеец в России — это государство.

— Ваша первая изданная в Литве книга называлась «От Рюрика до Путина». Нынешняя ситуация в России имеет какие-то исторические параллели?

— В России, к сожалению, история очень часто идет по кругу, повторяя те же ошибки. Можно сказать, что сейчас история России проходит этап Александра III. Тогда это называлось «теплое самодержавие», была эпоха внешнего единения власти и народа наряду с усилением роли государства, полицейского начала и многими явлениями в области культуры. Может быть, сейчас меняется техника, но все эти факторы снова задействованы. Но дело в том, что эпоха Александра III неразрывно связана с эпохой Николая II. То есть, сказать, что будет в результате, трудно, потому что многие явления, такие как глобализация, все существенно меняют. Мне иногда казалось, что мы стоим на пороге эпохи, которая называется «осень патриарха»: вечный президент, вечная система власти и все, что с ней связано. Я не знаю, будет ли это все в сравнении с 1914 годом, и в предисловии к упомянутой вами книге я написал, что Россия на перепутье: войдет ли она в ойкумену европейских государств или опять выберет свой путь, который никуда не ведет? И она вновь выбрала этот путь.

— В одном интервью вы говорили, что «Россия идет по правильному пути, и ей не миновать демократии, она находится в европейской ойкумене». Видите ли вы стремление нынешней власти все же быть с Европой, а не с Азией? Российские власти сейчас активно смотрят в азиатском направлении.

— Они смотрят не в Азию, а в прошлое. Я бы сказал так: после Смуты русская государственность и идеология государственности (при первых Романовых) строились на том, чтобы восстановить то, что было до Ивана Грозного. Но этого уже никто не помнил. То есть, получается будущее в прошлом. Сейчас мы тоже это наблюдаем. Возрождаются элементы советской системы, хотя ее возродить уже совершенно не возможно. Потому что «бабло», открыты границы, их (чиновников) дети учатся за границей. Но люди, находящиеся у власти, мои ровесники, хотят это все возродить под разными соусами. И имперскость для этого очень подходит. Но возможно ли это в современном мире?

— Журналист Леонид Парфенов как-то заметил, что непрерывный период истории для нынешних россиян — это время СССР, поскольку большевики оборвали связь времен. Поэтому ностальгия по советскому прошлому и находит свое оправдание. Вы с этим согласны?

— Я с этим согласен, потому что, если говорить о ментальности людей, то им лучше жить в мире, где гарантированы зарплата, квартира, которые даст государство. Но это не все. Люди побеждают на выборах благодаря старикам. Молодежь к этому никакого отношения не имеет, ее это не интересует, они живут в другом мире, и я тоже в этом мире живу, потому что меньше всего рассчитываю на государство. Апелляция к советскому имеет определенную аудиторию, но молодежь этого не понимает. Но восстановить прошлое в качестве будущего невозможно в любом случае. Власть страдает от отсутствия идеологии, ее нет, а идеология свободы, которой руководствуются в традиционных демократических странах, для нее неприемлема.

Советская идеология: ее элементы вроде годятся, но вся целиком она не подходит. С другой стороны, православие как идеология тоже не годится. Во-первых, Россия — многонациональная страна, поэтому сделать государство православным — значит получить большие проблемы. Это напоминает то, как на Кубе машину собирают: одна часть от одной машины, другая — от другой, и ехать на ней — очень большой риск. Поэтому периодически происходит апелляция то к Богу, то к советскому прошлому, то к старине далекой. Все это микс, который не имеет никакой альтернативы мусульманскому тоталитаризму и европейской демократии.

— Вы называли «Архипелаг ГУЛАГ» среди важных для вас книг. Если мы взглянем на Россию и, скажем, Литву, то взгляд на события того времени совершенно разный. Почему в России до сих пор тема истребления собственных граждан не находится в поле широкого обсуждения на высшем уровне, наоборот, мы видим Сталина на троллейбусах, памятники открывают…

— Эта книга в свое время перевернула мое сознание. А вообще людям свойственна короткая память, и от этого происходит идеализация советского времени. В России, точнее, в православии, страдание является необходимой частью веры. Одна пожилая женщина в псковской деревне, где я живу, ночью уходила в церковь за двадцать километров. Я предлагал ее подвезти, она говорила — не надо, потому что нужно эти километры пройти, войти в эту потную толпу, и только тогда ты соприкасаешься с Богом. Я хочу сказать, что элемент необходимого терпения и страдания присущ русской ментальности. Поэтому в русском сознании жертвы неизбежны.

Или возьмем восприятие сражений, смерти. Например, Бородинское сражение. С одной стороны французы, с другой — русские. Французы чистят мундиры, для них сражение — это праздник. А для русского — сражение это поле, страдание, преддверие смерти. И мне кажется, жертвы, которые люди принесли, кажутся многим естественными, что для европейского человека ненормально. Другой момент заключается в том, и это самое главное, что большая часть этого удара в сталинские времена пришлась на собственный народ. По сравнению со странами Балтии — утраты людей, ценностей, всего, что было, — невосполнимы. И тем не менее идет идеализация Сталина, потому что все негативное уходит в тень. Говорят же — лес рубят, щепки летят, но, думают, какое могущественное государство было создано, мы бы войну не выдержали.

— В том и дело, что на такие вещи в России и Литве, как и в Восточной Европе в целом, смотрят зеркально противоположно. Есть ли все же возможность договориться в этом вопросе, когда национальная идентичность строится на совершенно разных вещах?

— В XVIII веке один голландский предприниматель сказал, что хорошо иметь Россию другом, но не соседом. Конечно, для стран Балтии нынешняя Россия — правопреемник СССР и продолжатель этой политики. Это находится больше в сфере идеологии и не связано с реальной военной или какой-либо другой материей, потому что у России нет реальных сил, чтобы совершить то, что было сделано в 1940 году. И я думаю, что здравый смысл побеждает: невозможно это сделать, но опасность ощущается.

Я не знаю, есть ли возможности наладить отношения. Они, конечно, всегда есть. С Францией Россия воевала семь раз, но французская культура в России все время существовала. И когда обсуждали на совете, оставлять ли Москву, то совет этот шел на французском языке. Есть вещи, которые преодолевают барьеры и границы. Я думаю, что чисто человеческие контакты всегда существуют. А власть… Сегодня один пришел, завтра другой.

— СССР — тоже империя. Складывается ощущение, особенно после начала событий на Украине, что эта империя еще до конца не распалась. Вам так не кажется?

— Если говорить о современной России, то да, это серьезно. Мысль о том, что современная Россия — это нераспавшаяся часть империи, существует. У меня есть такое впечатление, что Россия в ином виде, кроме империи, существовать не может. Возможна ли трансформация, способная изменить имперский настрой? Я думаю, 1990-е годы показали, что это возможно.

Вы представьте, не было бы Октябрьской революции, Россия победила бы с союзниками в войне. Думаете все было бы в порядке? Поднялись бы Польша, Литва, Финляндия, Украина. Мы не можем точно предсказать развитие событий. Власти пытаются предупредить это, ведь принят закон, запрещающий пропаганду сепаратизма. Но вообще — начало 1990-х прошло чудесным образом по сравнению с Югославией. Я не расцениваю существующий режим как лучший, но мне кажется, что это какой-то переходный этап к следующему, возможно, демократическому этапу.

— Совместимы ли идеи империи и демократии?

— Идеи империи и демократии совмещались в Англии. В конечном счете все утряслось, хотя имперское сознание осталось. Сознание может существовать, и оно инерционно. И, наверное, пусть люди так и думают, что живут в империи, но реальность и новые поколения все меняют. Если сравнить происходящее сейчас в России, например, с Францией, то это эпоха Луи-Филиппа. Все это народы уже проходили. Мы просто сейчас на таком этапе, опять возрождается монархия — она де-факто уже существует: президент, которого избирают всегда. Наполеон был выбран императором, примерно то же самое происходит и у нас. Но предсказать, что будет с нами, — очень трудно.

— Если взглянуть на историю России, то какой период вы бы выделили как положительный в плане тенденций?

— Период Александра II. Это эпоха реформ, которые были проведены очень по-русски и очень правильно. Реформы не сразу обрушились, как при Петре I, было несколько лет разогрева общества: реформы вошли в сознание общества, что это необходимо и к этому надо готовиться. Это была программа и она мне мила, потому что была западнической, потому что речь шла о создании конституционной монархии, о свободах. В России ничего нельзя делать сразу, необходим этап приспособления, перестраивания мозгов. Несчастье 1 марта 1881 года состояло в том, что люди убившие императора, не стремились захватить власть, они тоже хотели демократии. Но им не терпелось это сделать, а Александр делал это постепенно. Этот период в истории России адекватен ее состоянию и ее перспективам.

— Есть еще один момент, который крайне задевает сопредельные страны, некогда бывшие частью империи. Россия, часто даже на высшем уровне, отказывает им в государственности, самостоятельности, языке.

— Это по-русски называется «имперскость». Она в крови каждого нашего человека. За пределами России всегда очень четко воспринимают терминологию. Я говорю «в Украину», все остальные — «на Украине». Они делают это не осознавая, что унижают других.

— Бессознательная имперскость.

— Да. И порою власть тоже выражает себя зачастую исходя из собственной имперскости. Украина не признается нацией. Того, что самосознание определяется здесь и сейчас, в России не понимают, а уходят на исторические пути, утверждая, что Украины до определенного времени даже не было, а была Малороссия. Они начинают искать объяснение отрицанию современного ощущения. Или возьмите, к примеру, романы Сенкевича. Там вообще нет литовского народа. То есть имперскость присуща многим народам, и русскому в том числе. Я считаю, что есть ряд вещей, за которыми надо следить: чувство голода, чувство сексуальности, национальное, расовое, гендерное чувство. Воспитанный человек должен учитывать эти обстоятельства, общаясь с людьми.

— Что бы вы хотели сказать читателю, который возьмет уже вторую переведенную на литовский язык вашу книгу?

— Я бы хотел, чтобы ее прочитали, исходя из моих добрых ощущений к другим народам. Я пытался написать эту книгу, не заглядывая ни в какие учебники. И хотел, чтобы была объективность: я привожу документы, даю заметки на полях, не навязываю своего мнения. И для меня это важно, потому что все идеологические системы рушатся, остается факт, человеческая жизнь, судьба. И вообще людям интересны люди. Эту книжку я как раз посвятил людям, а не схемам или концепциям. Как это получилось — решит читатель.

http://inosmi.ru/social/20170307/238832597.html
Оригинал публикации: Российский историк: имперскость - в крови каждого нашего человека
Опубликовано 05/03/2017 17:52

"ВЗГЛЯД"

Депутат Будуев: Медиафорум ОНФ растет с каждым годом

2 апреля 2017, 19:39

Участник Медиафорума ОНФ в Санкт-Петербурге, депутат Госдумы, председатель Общественного совета Фонда ОНФ «Правда и справедливость», журналист Николай Будуев заявил газете ВЗГЛЯД, что форум становится с каждым годом все более масштабным, а подающих заявки участников - все больше.

«Сегодня у нас выступал Сергей Борисович Иванов, представитель президента по вопросам экологии. Это была очень интересная, содержательная беседа - поднимаются очень важные вопросы, в том числе и по охране озера Байкал, по ГЭС или вопрос по фосфатам, который важна в масштабах всей страны», - отметил Будуев.

По его словам, форум становится с каждым годом все более масштабным, а подающих заявки участников становится все больше.

«В этом году было подано 4 тыс. заявок на конкурс, растет качество работ, и мы были вынуждены увеличить число лауреатов, победителей. Если раньше было по триста человек примерно, то в этом году - 443 лауреата», - рассказал депутат Госдумы.

«А самое главное – нам все чаще попадаются так называемые законченные истории. Журналисты берутся за какую-то проблему и доводят ее до логического завершения. По целому ряду позиций. Начиная от свалки, которая отравила жизнь соседней деревне, и заканчивая аварийным жильем и расселением людей оттуда или помощью матери-одиночке устроить детей в детский сад. Таких историй десятки. Наш конкурс порождает по всей стране волну публикаций, которые направлены на решение конкретных проблем. Результаты есть – и это самое главное», - заключил Будуев.

Напомним, медиафорум проходит с 1 по 3 апреля в Петербурге. В воскресенье в нем принял участие представитель президента Сергей Иванов, в понедельник ожидается участие президента России Владимира Путина

https://vz.ru/news/2017/4/2/864565.html

10 апреля 2017

Boulevard Voltaire: главное «преступление» Путина — возрождение русских ценностей

«Откуда столько ненависти к России?» — задаётся вопросом обозреватель Boulevard Voltaire Клод Роше. По его мнению, популярность Владимира Путина связана с его ролью «восстановителя» государства, превратившегося после распада СССР в «рай для аферистов», а также с возвращением русских ценностей — в этом на Западе видят одно из главных «преступлений» российского лидера.
Boulevard Voltaire: главное «преступление» Путина — возрождение русских ценностей

Материал представлен в пересказе ИноТВ

Как пишет Boulevard Voltaire, после распада СССР у западных держав (во главе с США) была идея насчёт того, что должно стать с Россией, «павшей и ослабшей империей, раем для аферистов». Во время президентства Ельцина американские консультанты «отхватили» гонорар в размере $5,6 млрд за «помощь в переходе России к рыночной экономике». В результате, как пишет Boulevard Voltaire, уровень жизни упал на 40%, богатства страны сосредоточились в руках семи олигархов, коррупция стала совершенно обычным явлением, упала рождаемость, выросла смертность, Россия потеряла свой международный престиж. А в это время западные державы поддерживают центробежные движения в соседних регионах при помощи «цветных революций».
Коррупция — это «присущее российской истории зло», пишет французское издание. Но оно не чуждо и крупным державам, у которых нет надлежащего государственного аппарата, способного создать целостную систему административного управления. Популярность Путина, как отмечает Boulevard Voltaire, заключается в его роли «восстановителя» государства, экономики, социальной политики, национальной мощи и престижа, который «достиг кульминации» мирным возвращением Крыма на родину.

Однако Путину по-прежнему нужно решить проблему с коррупцией, которая «тормозит развитие страны». Вместе с бюрократией коррупция портит социальные отношения, подрывает авторитет государства, становится преградой для экономических инициатив и деморализует граждан, утверждает Boulevard Voltaire.

Этот феномен не ограничивается Россией и касается также бывших республик, в первую очередь Украины. Впрочем, как пишет французское издание, это уже совсем другая история. «Оставим её для Le Monde или Libération».

«Тяжелейшее преступление Путина», как считают наши западные элиты, — это, без сомнения, «возвращение к русским ценностям как средству решения проблем», сообщает Boulevard Voltaire. Достоевский в «Братьях Карамазовых» проиллюстрировал это противоположностью характеров братьев, одного из которых притягивают материально-индивидуалистические ценности Запада, связанные с прогрессом, а другого — ценности коллективные, несущие славянскую идентичность, но связанные с отсталостью страны. Вечная дилемма между индивидуалистическим материализмом и духовными коллективными ценностями.

«Путь, избранный путинской Россией, — это современная рыночная экономика и современное развитие технологий, но ограниченные русскими ценностями и возвращением к славянским коллективным ценностям православной религии, — пишет Boulevard Voltaire. — Это что-то между коллективным и индивидуальным, тогда как у нас коллективное полностью подчинено индивидуальному».

Оригинал новости ИноТВ:
https://russian.rt.com/inotv/2017-04-10 … nie-Putina

Project Syndicate, США

Зачем Россия воскрешает Ивана Грозного?

03.01.2018
Дина Хапаева (Dina Khapaeva)

АТЛАНТА — Пока большинство стран мира демонтируют памятники тиранам, Россия воздвигает статуи знаменитым средневековым деспотам. Понимание причин этого средневекового «возрождения» позволяет пролить свет на направление российской политики.

В октябре 2016 года, с одобрения министра культуры России Владимира Мединского, в городе Орле был открыт первый в истории страны памятник Ивану Грозному. Месяц спустя Владимир Жириновский, лидер ультранационалистической Либерально-демократической партии России, призвал к переименованию Ленинского проспекта в Москве в шоссе Ивана Грозного. А в июле этого года президент Владимир Путин сам почтил этого тирана, сделав — ложное — заявление, будто «еще не известно, убивал он своего сына или нет. Многие исследователи считают, что никого он не убивал вообще».

Большинство историков согласны с тем, что Иван вполне соответствовал данному ему прозвищу; он не только убил своего сына и других родственников, но и создал опричнину — государственную репрессивную систему, терроризировавшую Россию с 1565 по 1572 годы. Он также привёл Россию к поражению в Ливонской войне; его дурное правление способствовало наступлению Смутного времени и колоссальному запустению страны.

Современный культ Ивана Грозного начал создаваться Иосифом Сталиным. А в середине 2000-х годов российская партия «Евразия», политическое движение во главе с профашистским мистиком Александром Дугиным, начала позиционировать Ивана Грозного как лучшее воплощение «аутентичной» российской традиции — самодержавной монархии.

«Евразийство» Дугина призывает к «новому средневековью», в котором всё немногое, что осталось от российской демократии, будет заменено обществом сословий. В идеальном будущем Дугина в страну вернётся средневековый социальный уклад, будет восстановлена империя, а православная церковь получит контроль над культурой и образованием.

Движение евразийцев было маргинальным в 1990-е годы, но оно обрело значительную популярность в последние годы, поспособствовав формированию так называемого «Изборского клуба», объединяющего крайне правые силы России. Несколько раз Путин упоминал евразийство как важную часть российской идеологии; он даже назвал его фундаментальным принципом «Евразийского экономического союза», быстрорастущей торговой зоны, которая включает несколько бывших республик СССР.

Евразийство стало площадкой, на которой смогли объединиться ультранационалистические группировки. И оно привлекло новые легионы поддержки символам террора — Ивану Грозному и Сталину.

Главными среди них стали члены партии «Евразия», которая считает политический террор наиболее эффективным инструментом государственного управления и призывает к «новой опричнине» — антизападной, евразийской консервативной революции. По мнению Михаила Юрьева, члена политсовета «Евразии» и автор утопического романа «Третья империя», опричники должны быть единственным политическим классом, а править они должны, опираясь на страх.

Иван Грозный — не единственный средневековый рудимент, возрождаемый сейчас в России. Возвращается и культурный словарь. Например, в обыденную речь вернулось слово «холоп», имеющее значение «раб, крепостной», — этот лингвистический регресс сопровождается тревожным ростом современного рабства в России. По данным «Глобального индекса рабства», более миллиона россиян сейчас находятся в рабстве в строительной отрасли, в армии, сельском хозяйстве, а также сексуального рабства. Более того, есть те, кто с удовольствием идентифицируют себя самих с будущими барами.

Даже российские официальные лица одобрительно говорят о крепостном праве. Валерий Зорькин, председатель Конституционного суда, написал в «Российской газете», официальном органе правительства, что крепостничество было «главной скрепой» России. Ещё один средневековый термин — «люди государевы», что переводится как «слуги его величества», — стал популярен среди высокопоставленных бюрократов.

Ностальгию по крепостничеству дополняется желанием вернуть самодержавие. Видные российские интеллектуалы, в том числе кинорежиссёр Никита Михалков, журналист Максим Соколов и священник Русской православной церкви Всеволод Чаплин, призывают к коронации Путина, а петиции в поддержку этой идеи набирают подписи в интернете. Показательно, что протесты против путинского режима в 2012 году интерпретировались не только как протесты против Путина, но и как протесты против общественного порядка, о котором мечтают евразийцы.

Молчаливая поддержка Путиным евразийской концепции неосредневековой России апеллирует к историческим воспоминаниям о сталинизме. По мнению Дугина, Сталин создал Советскую империю, и, как и Иван Грозный, он «выражает дух советского народа, советского общества». Неудивительно, что памятники Сталину тоже стали появляться в российских городах.

Истоки нового средневековья коренятся в ностальгии по общественному строю, основанному на неравенстве, кастах, кланах и терроре. Прославление исторических деспотов является следствием поддержки этих радикально антидемократических, несправедливых ценностей. Для современных почитателей Ивана Грозного прошлое является прологом.

http://inosmi.ru/social/20180103/241133723.html
Оригинал публикации: Putin’s Medieval Dreams
Опубликовано 29/12/2017

Михаил Хазин: Переломный момент

Михаил Хазин

5 марта 2018, 10:07

Я уже много раз рассказывал о том, что в мире начинает меняться доминирующая политическая идеология. Если на Западе с конца 70-х, а на Востоке (в бывшем социалистическом блоке) с конца 80-х доминировала право-либеральная идеология, то сегодня она начинает радикально сдвигаться.

Лучше всего это видно на Соединённых Штатах Америки, где она смещается сразу в два направления – от право-либерального к лево-либеральному (Сандерс) и от право-либерального к право-консервативному (Трамп). Поскольку экономический кризис в мире не заканчивается, то и движение это будет продолжаться. Куда? К противоположному от право-либерального, то есть лево-консервативному направлению.

Это направление олицетворяется у простых людей с единственным государством, в котором лево-консервативная идеология была успешно реализована – с Советским Союзом. Поэтому в то время как мировая элита преимущественно пытается сохранить право-либеральные модели, сегодняшний образ России ассоциируется у людей в других странах именно с образом СССР. В некотором смысле это его фантомный образ.

Соответственно, имидж России, отношение к ней, в последнее время улучшаются год от года. И даже вакханалия, которую правые либералы устроили по поводу Крыма, не сработала. Поскольку все понимают, что возврат Крыма по итогам референдума — это СПРАВЕДЛИВО, а справедливость, это одна из основ лево-консервативного подхода.

Это ощущение, позитивного сдвига в отношении к России, возникает у любого человека, который не ангажирован, который приезжает в западные страны; это просто чувствуется, особенно теми, кто много путешествует.

Это хорошо заметно даже в Польше. В то время как Польша – это страна, у которой в отношениях с Россией было много болезненных моментов, главным из которых, конечно, является XVIII век – раздел Польши. И, тем не менее.

В результате получилось довольно специфическое явление. В связи с тем, что в России политику осуществляет право-либеральная элита, эта политика не поддерживает повышение интереса и позитива к России. Более того, она с этими тенденциями борется. Надо учесть, что поскольку западным право-либеральным элитам страшно не нравится отступление от право-либеральных принципов собственного общества, то они пытаются очень жёстко давить эту симпатию. Именно отсюда растут санкции и другие антироссийские действия.

Почему при этом мишенью санкций стал Путин?

Дело в том, что лично Путин, как человек, является не право-либеральным, а право-консервативным политиком. По этой причине все либералы на Западе очень боялись, что он может начать давить либеральную линию с консервативных позиций. Но у Путина, который пришёл во власть в начале 2000-х, как арбитр, вначале был и взгляд арбитра: он считал, что не имеет право самостоятельно влиять на позиции элитных группировок, а самой сильной у нас была как раз право-либеральная.

Но в результате, по мере развития ситуации в России и в мире, у Путина возник серьезный внутренний конфликт.

С одной стороны, он не до конца соответствовал все более явно проявляющемуся тренду, который требовал от него соответствовать фантомному образу советского лидера. При этом, надо понимать, что лидером фантомного СССР, может и должен быть исключительно фантомный Сталин, однако Путин продолжительно открещивался от этого образа.

С другой стороны, право-либеральные элиты Запада видели, что он не правый либерал, а правый консерватор и опасались, что в какой-то момент времени, с учетом того, что российское общество стремительно левеет, он может начать дрейфовать не из консерватизма в либерализм, а справа налево, то есть начнёт двигаться в сторону лево-либеральной политики.

Это, если так можно выразиться, интрига, в рамках которой это Послание и готовилось.

Если же мы посмотрим на внутри российскую политическую ситуацию, то мы увидим, что она тоже представляется крайне любопытной, поскольку право-либеральные приватизационные элиты в России находятся в очень острой конфронтации с абсолютно лево-консервативным обществом, которое уже примерно процентов на восемьдесят неявно, а около пятидесяти процентов явно, поддерживает Сталина.

В этой ситуации для Путина был принципиальный вопрос. Он либо должен был окончательно откреститься от Сталина и, таким образом, полностью закрыть позитивный образ России, который у общественности на Западе формируется сейчас очень жёстко; сказать им: «Нет, вы ошиблись. Я не такой» – и фактически пойти на поводу у тех сил, которые стремятся его убрать. Либо он должен был, наоборот, сказать: «Раз вы меня ассоциируете со Сталиным, то я Сталиным стану! И тогда уж извиняйте, кто не спрятался – я не виноват. Вы сами этого захотели».

К этому нужно ещё добавить, что право-либеральные элиты (которые у нас традиционно определяют финансовую и экономическую политику, прежде всего, через Центробанк и правительство) крайне активно ведут антипутинскую предвыборную кампанию. Базовые элементы этой политики направлены на истребление малого и среднего бизнеса (чем активно занимается Минфин с Налоговой службой и Центробанком) и зажимание прав пенсионеров и вообще бедных. Причем падение уровня жизни и увеличение количества бедных признается уже даже официальными и полуофициальными, то есть связанными с правительством, статистическими организациями. Пять лет непрерывного экономического спада тоже много о чем говорит.

Что же мы видим в этой ситуации в Послании?

Путин произносит речь, в котором определена принципиально важная вещь. Он говорит, что надо бороться с бедностью. То есть он впрямую критикует ЦБ и правительство и говорит, что новому правительству нужно будет делать. Причем повестка при этом формулируется не право-либеральная (в рамках которой «лузерам» помогать смысла не имеет), а классическая лево-консервативная. Разумеется, это можно интерпретировать, как демагогию, но, с учётом содержательной части и, главное, приведенных выше соображений о трендах, может быть, это уже и не так.

В экономической части он всё время говорил вещи, которые прямо противоречат действующей политике нынешнего правительства. Вот это принципиальная вещь.

Путин впрямую говорит о том, что СССР и Россия – это одно и то же. Он говорит о том, что на Западе СССР всегда называли советской Россией. И это прямой сигнал! Он фактически говорит, что да, ребята, ваша ассоциация России с фантомным образом СССР, правильная!

Но если это так, то он должен был продемонстрировать сталинскую риторику, готовность России отстаивать справедливость в мировом масштабе. И это мы видим в конце Послания – это даже не 70-е годы; это 30-е, конец 40-х – начало 50-х по риторике. На Запад очень холодно транслируется: мы можем вам сделать так, можем сделать так, можем сделать так. При этом Путин прямо говорит: «Мы не будем этого делать по своей инициативе. Но вы же сами нарываетесь!»

Любой человек, который много читал подобных речей (я не говорю о том, что писал), обращает внимание на следующее. Эта речь не про шантаж и не про угрозы. Я совершенно не исключаю, что кое-что из того, что Путин сказал, вообще не соответствует реальности. Конкретика этих силовых вопросов была явно ориентирована на каких-то людей на Западе, которые, явно или неявно, задавали Путину какие-то вопросы, подталкивающие его к изменению позиции. И в его словах они нашли ответ на этот запрос. Но поскольку мы не знаем этих запросов, мы не понимаем и ответов. Принципиально важно другое. Риторика и стилистика были абсолютно сталинские.

По всей видимости, Путина настолько достали, что он принял для себя некоторые внутренние решения.

В частности, решение, что с этим безобразием, которое длится уже столько времени и которое стало просто неприличным, дело иметь больше просто нельзя. Потому что не пристало людям на Западе объяснять, что они не должны принимать меры по снятию руководителя другого государства. Мы – суверенное государство. Какое кому-то там дело до того, как у нас определяется руководитель? Мы его избрали нашими внутренними процедурами. Будьте любезны иметь дело с ним. Вы не хотите с ним иметь дело? Значит, не хотите иметь дело с нами, со всей страной.

А что нам транслируют право-либеральные финансовые элиты Запада? Они нам говорят: Россия – страна хорошая; мы готовы с ней иметь дело, готовы взять ваши ресурсы в свое управление, но у вас неправильный руководитель; мы сейчас приложим усилия, чтобы его убрать; мы сейчас введём индивидуальные санкции и всё остальное.

Ребята, это не ваше дело! Мы суверенное государство. Поэтому вы идёте лесом! Я напомню, что Сталин крайне резко относился к любой попытке унизить СССР как державу!

Послание совершенно чётко укладывается в логику, которую можно описать по базовым, реперным точкам, таким, как Мюнхенская речь 2007 года и Валдайская речь 2014 года. И в первом, и во втором, и в третьем, вчерашнем, случае это было обращение к западным элитам. В 2007 году западным элитам сказали: «Ребята, вы нарушаете договорённости начала 90-х». Западные элиты ответили: «Вы проиграли войну, поэтому ваше мнение никому не интересно». Результатом стала попытка продавить это наше мнение сначала в Грузии, а потом на Украине. Обе войны, Грузия 2008-го и Украина 2014-го, начались в странах, которые Запад попытался протащить в НАТО.

При первом расширении НАТО мы еще молчали. При втором расширении НАТО, когда вошла Прибалтика, мы уже шумели, но нас проигнорировали. В третий раз попытка реализовать эту комбинацию у Запада не удалась.

В 2014 году, выступая на Валдайском клубе, Путин тоже обращался к Западу. Тогда была такая же интерпретация его речи – что это угрозы. А это были не угрозы, это были ответы на те вопросы, которые Путин, совершенно очевидно, получил по неофициальным каналам.

Сегодня Путин дал окончательный ответ: «Ребята, так нельзя; так не делается! Если вы выталкиваете нас в это поле – что же, мы согласимся. Тем более что не только наше общество требует лево-консервативной политики, но и западное общество требует от нас стать лидером, флагманом лево-консервативного движения». А все эти ролики про оружие – это не более чем демонстрация: силой вы этот политический вектор не убьёте!

Таким образом, в реальности мы видим очень интересную картину, очень похожую на ту, которая была в 30-е годы, когда практически во всех более-менее известных странах мира были фашистские режимы. Во второй половине 30-х годов в Европе осталось только два государства, в которых была демократия в современном понимании этого слова – это Швейцария и Чехословакия. Западная и центральная Европа стоит сейчас перед такими же по стилистике событиями.

Конечно, всё это форма интерпретации. Но уже в ближайшие несколько месяцев мы с вами увидим правильная она или нет. Одно уже четко понятно – иметь дело с право-либеральными элитами (то есть финансовыми) на Западе невозможно. Это видно и по санкциям, и по решению Стокгольмского арбитража по Газпрому, да и по ВТО тоже: они пытаются вчинить нам иски по нарушениям правил, в то время как сами в рамках санкций нагло эти правила игнорируют.

Можно Путина любить или не любить, но он довольно адекватный человек, чтобы понимать, что стоять враскоряку между двумя льдинами, право-либеральной приватизационной элитой (которая к тому же под давлением своих западных кураторов, с тем же Путиным демонстративно борется) и лево-консервативным народом долго невозможно. А поскольку повлиять на народ категорически невозможно, остается отказаться от принципа невмешательства, который он принял в 1999 году, когда соглашался на пост Президента, и начать зачищать право-либеральную часть современной российской элиты. Тем более что, во-первых, она дает для этого чисто формальные, юридические основания (коррупция, воровство и тд.) и, во-вторых, появилась поддержка на Западе, в виде тех элит, которые поддерживают Трампа.

А выигрыш может быть очень большой, поскольку правильная лево-консервативная политика даст нам во всем мире колоссальную поддержку.

https://izborsk-club.ru/14866

Эта страшная русская молодежь. "Поколение Путина" добивает Запад
09:15, 21.03.2018

Президент РФ Владимир Путин на форуме Россия – страна возможностей. Архивное фото
© РИА Новости / Алексей Никольский

Иван Данилов, автор блога Crimson Alter

В американских, британских и австралийских изданиях, таких как Wall Street Journal, The Australian и The Daily Telegraph, почти одновременно опубликованы материалы с практически одинаковым посылом: "Новое поколение России выбирает не айфоны, а Путина. Это поколение ужасное, на него нет особой надежды".

Судя по тому, что разным редакциям дали одно и то же задание, есть основание предполагать: изначально это должны были быть статьи о том, как "путинейджеры сметут Путина". Но в процессе изучения нового поколения российских избирателей что-то пошло совсем не так.

"Путинейджеры", за исключением некоторых прозападных маргиналов, сильно не понравились зарубежным исследователям. Есть подозрение, что между процессом знакомства наших западных "партнеров" с молодыми россиянами и тем, как изменяется их подход к антироссийской информационной политике, есть определенная связь.

Раньше в подавляющем большинстве случаев наши оппоненты старались придерживаться классического принципа американской пропаганды эпохи холодной войны, который заключался в том, что нужно всегда разделять и противопоставлять народ и его руководство, подчеркивая угнетенность и бесправие людей, которые жаждут освобождения от тиранических и жестоких советских, а потом и российских руководителей. Однако сейчас наблюдается своего рода откат к более ранним и примитивным формам пропаганды, поэтому россиян зачастую демонизируют уже "оптом", без особого разделения на тех, кто руководит, и тех, кто голосует.

Видимо, раньше они надеялись на то, что можно будет натравить на власть и привлечь к повторному разрушению российской государственности молодое поколение, выросшее на сомнительной информационной диете, состоящей из чтения постов в соцсетях, просмотров голливудских фильмов и вирусных роликов на ютьюбе. Эти надежды активно подогревались "экспертным сообществом", состоящим из так называемых политических эмигрантов — от Маши Гессен до Чичваркина, а также многими антигосударственными активистами в самой России. Надежда на то, что новое поколение пойдет по майданному пути и захочет "разменять родину на возможность почувствовать себя европейцами", в некоторой степени оправдана. Во многих странах, от Египта до Украины, именно молодежь была одним из драйверов деструктивных политических процессов, которые активно подпитывались извне.

В российском случае произошел буквально катастрофический, но очень наглядный слом этой схемы.

Как сообщает Wall Street Journal, по опросам "Левада-центра" рейтинг одобрения Владимира Путина наиболее высок как раз среди возрастной группы от 18 до 24 лет и составляет 86%, что просто рвет в лоскуты американские шаблоны о том, какими должны быть "молодые россияне, выросшие в эпоху интернета". Американские журналисты провели серию интервью с этими самыми молодыми россиянами и отмечают, что они ценят те возможности, которые есть у них и которых не было у их родителей, а также очень скептически относятся к революциям, предпочитая эволюционные изменения к лучшему.

"Популярность Путина неопровержима, особенно среди молодых людей", — констатирует флагман австралийской прессы The Australian. "Российское "поколение Путина" активнее своих родителей и более прокремлевское, чем их родители", — сожалеет британская The Daily Telegraph.

© РИА Новости / Рамиль Ситдиков
Президент РФ Владимир Путин на церемонии вручения премии "Доброволец России - 2017"

Постепенно до наших западных партнеров начинает доходить, что Путин — не историческая случайность, а историческая закономерность. А все то, что не нравится им в Путине, на самом деле относится не только и не столько к нему как к политику и государственному деятелю, но к россиянам в целом. Очень долго западные эксперты воспринимали российского лидера как воплощение ресентимента поколения, которое не может забыть травму распада СССР. Но сейчас становится ясно, что Путин — выразитель ценностей и идеалов, разделяемых россиянами всех возрастов. Многие на Западе надеялись, что возрождение и активизация России на международной арене — временный феномен, который можно просто перетерпеть и переждать. Теперь выясняется, что ждать следующего размена по формуле "страна на джинсы" уже не приходится. Это вызывает откровенную озлобленность.

Традиционная страсть западных политиков и СМИ к демонизации Путина постепенно дополняется готовностью или даже активным желанием клеймить всех россиян в целом. Из свежих примеров можно вспомнить заявление лидера одной из правящих партий Голландии "Демократы 66" Александра Пехтольда, который решил оригинальным образом оправдать ложь оскандалившегося министра Халбе Зейлстра. Последний, как мы помним, признался, что много лет лгал о встрече с Владимиром Путиным и о том, что лично слышал о планах российского президента на Прибалтику. Речь в поддержку своего коллеги-лжеца Пехтольд закончил фразой: "Я не встречал еще русского, который сам исправлял бы свои ошибки". Едва ли у голландского политика хватило бы наглости или смелости сделать аналогичное заявление в адрес любой другой этнической группы. Этот печальный тренд уже слишком заметен, чтобы его игнорировать.

Только на первый взгляд может показаться, что переключение машины пропаганды на тотальное очернение всех россиян является сугубо нерациональным ходом. У такой стратегии есть свои плюсы. Как минимум пугать западных обывателей "русскими в целом" и "тысячелетними имперскими амбициями России" гораздо удобнее и эффективнее, чем концентрироваться исключительно на Путине.

А еще у оппонентов есть шанс надавить на уникальную болевую точку нашей цивилизации, на желание "быть хорошими". СССР пал не только из-за предательства элит, размена страны на 300 сортов колбасы и экономических сложностей, но и потому, что определенная часть общества поверила в то, что мы коллективно можем или даже должны "стать хорошими" в глазах так называемого "цивилизованного мира".

Вполне возможно, именно ради повторения столь сладкого для Запада успеха в холодной войне нам и особенно нашей молодежи постоянно предлагают стыдиться и каяться за все — великое и малое, реальное и фантомное. За победу в Великой Отечественной и за отравление Скрипаля, за допинговую программу Родченкова и за поведение Путина, за "Газпром" и за "тысячелетние имперские амбиции России", за все исторические обиды прибалтийских лимитрофов и так далее. Поэтому мы как общество просто обязаны объяснить нашим молодым согражданам, что с нами, россиянами, все в порядке и мы никому ничего не должны. И что желающим привить нам какое-то национальное чувство вины нужно твердо отказывать, а также предлагать посмотреть в зеркало и увидеть там миллионы трупов граждан Ливии и Ирака, одесский пепел, да и далее вглубь — по самые отрубленные кисти рабов бельгийских каучуковых плантаций. Желательно, чтобы у нового поколения выработался стойкий рефлекс: когда их пытается пристыдить коллективный Запад, на самом деле он тянется к их кошельку.
Владимир Путин на митинге-концерте на Манежной площади в Москве

© РИА Новости / Алексей Никольский
Русские выиграли информационную войну: как теперь с ними справиться

Судя по тому портрету нового поколения, который рисуют западные СМИ, Россия будущего — в надежных руках, в руках деятельных, патриотичных, рациональных и очень изобретательных молодых россиян.

К сожалению, наши геополитические оппоненты не готовы оставить Россию будущего в покое. А значит, сегодняшней молодежи придется придумывать способы, методы и технологии, необходимые для защиты себя, своих близких, своих городов и сел, своей страны. Им придется совершать трудовые, научные и ратные подвиги. Им придется побеждать в условиях жесткой глобальной экономической, научной и военной конкуренции. Им придется изобретать новое оружие, новые идеологии и финансовые инструменты. У молодого поколения россиян будет сложная, но невероятно интересная коллективная биография. В наших молодых нужно верить. Они со всем справятся.

https://ria.ru/analytics/20180321/1516896738.html