Материал "Самоед"
20.10.2015   11:20 
"Дитя Версаля…» часть 1-ая.

Черчилль: «Польша-это гиена Европы»

Чем должно заниматься государство, получившее свою самостоятельность ? Наверное, экономикой, образованием государственных всевозможных структур. Да мало ли забот у руководства в период становления ?! Но уж никак не думать о новых территориальных приобретениях . А вот Польша с самого момента своего рождения занималась именно этим-смотрело у кого из соседей оттяпать себе ещё кусочек .

6 ноября 1918 г в Кракове провозглашена Польская Республика.А уже 11 ноября польские легионеры выбили из Перемышля гарнизон, такой же новорожденной Западно-Украинской народной республики .

И также Польша поступила в период с конца 18-го по 21 гг. буквально со всеми соседями, которые у ней на тот момент были: Литва-Виленский край, попытка захватить Тешин у Чехословакии и Силезию у побеждённой Германии . Апофеозом амбициозных планов восстановления великой Ржечи Посполитой стала Советско-Польская война . Именно тогда у гордых шляхтичей возникла идея Польши «от можа до можа». Аппетиты были немереные, вплоть до Кубани . На редкость кровожадный и агрессивный получился младенец .

Польша была «дитём версальского порока» и выкармливалась родителями с определённой целью. Оно должно было стать ядром санитарного пояса от Советской России.Чтобы превратить Польшу в санитарный кордон против Советской России и противовес Германии (вместо бывшей Российской империи) Польше отдали жирные куски германских и российских земель, заведомо понимая, что рано или поздно, оклемавшись, эти страны востребуют свои исконные земли обратно. Таким образом, Антанта еще в 1919-1920 гг. создала конфигурацию начала следующей мировой войны, назначив Польшу ее первой мишенью.
А ещё и вооружила свежеиспечённую страну.

«Одна только Франция предоставила Польше долгосрочный кредит в более чем 1 млрд франков, поставила 1,5 тыс. орудий, 2,8 тыс. пулеметов, 327 тыс. винтовок, 350 самолетов, 800 грузовиков и 4,5 тыс. повозок; США – кредит в 159,6 млн долларов, свыше 200 бронемашин, 300 самолетов, 4 млн пар обуви; Великобритания – 58 тыс. винтовок и разное оборудование. Из Франции была переброшена сформированная там из польских добро-вольцев 70-тысячная армия. Всего польская армия насчитывала весной 1920 г. 738 тыс. человек.( это при населении Польши в то время -25 млн. чел. ) Французская военная миссия составила план кампании, включавший захват Кие-ва, Одессы и затем – всей Белоруссии.»

За шесть месяцев 1919 года США поставили полякам 260 тысяч тонн продовольствия на огромную по тем временам сумму 51 млн долл. И это только продовольствие! Военные поставки были еще более внушительными. Весной 1920 года Англия, Франция и США поставили Польше 1494 орудия, 2800 пулеметов, 385,5 тысячи винтовок, 42 тысячи револьверов, около 700 самолетов, 200 бронемашин, 800 грузовиков, 576 млн патронов, 10 млн снарядов, 4,5 тысячи повозок, 3 млн комплектов обмундирования, 4 млн пар обуви, средства связи и медикаменты.Весной 1919-го по инициативе командующего польской армии во Франции генерала Юзефа Галлера на базе французского 505-го танкового полка был сформирован 1-й танковый полк Войска Польского. Согласно приказу от 15 марта 1919 г. эта боевая единица состояла из 5 рот, а офицерские и командирские должности в ней заняли французские танкисты. В июне того же года полк прибыл в Польшу и расквартировался в Лодзи. В его состав вошло 120 суперсовременных на то время танков Рено ФТ-17 (Renault FT-17), из которых 75 было с пушечным и 45 с пулеметным вооружением. Командовал полком французский майор Жюль Маре. К моменту начала конфликта с Советской Россией, танковый потенциал польского государства был одним из наиболее значительных в Европе.

« …Одной из наиболее громких новостей в сегодняшней Польше, является информация о том, что Польша получила в дар от Афганистана старый танк «Рено ФТ-17», который долгое время находился возле здания Министерства обороны в Кабуле. После тщательного анализа боевой машины, американские историки отметили, что, скорее всего, этот танк был одним из тех, которые Франция направил в Польшу в 1919 г. Несколько этих машин попала в руки РККА под Бобруйском в августе 1919 г. В начале 1920-х молодое государство Советов имело хорошие отношения с Афганистаном. Скорее всего, французские танки стали подарком большевиков для афганского шаха.» ( к фото выше )

Эскадрилья имени Костюшко, действовавшая против армии Буденного, была сформирована из американских летчиков, а командовал ею полковник армии США Фаунтлерой.В серии своих агрессий новорожденное государство, разумеется не обошло своим внимание и Советскую Россию. Для чего собственно и вооружалось усиленно западными друзьями.

Советско-польская война.

Поляки её называют в своей истории Польско-большевистской войной. И в их историографии она звучит, как « Польша вела за свою независимость»

А вот, что писал Пилсудский:

«…Замкнутая в пределах границ времен шестнадцатого века, отрезанная от Чёрного и Балтийского морей, лишённая земельных и ископаемых богатств Юга и Юго-Востока, Россия могла бы легко перейти в состояние второсортной державы, неспособной серьёзно угрожать новообретенной независимости Польши. Польша же, как самое большое и сильное из новых государств, могла бы легко обеспечить себе сферу влияния, которая простиралась бы от Финляндии до Кавказских гор». Каковы аппетиты ?!

Целым рядом международных договоров, заключенных в 1919 г., была установлена основная западная граница Польши. Что касается восточной ее границы, то с весны 1919 г. союзная комиссия изучала этот вопрос, решение которого без России представляло непреодолимые трудности. И Верховный союзный совет, эманация Версальской мирной конференции, все откладывал свое решение. Осенью 1919 г. по настоянию Польши Верховный союзный совет определил, наконец, временную восточную границу, проведя ее примерно по рубежам бывшей русской Польши.

Союзные державы считали, что эта линия соответствует заявлению русского Временного правительства от 17 марта 1917 г. об этнографической основе размежевания, тогда как дальнейшее ее расширение на восток ставилось в зависимость от санкции и согласия будущего российского Учредительного Собрания.

Это решение вызвало в Польше взрыв негодования. В польской печати и в Сейме раздались в самой резкой форме требования о присоединении к Польше, в той или иной форме, Литвы, большей части Белоруссии, Волыни и Подолии. 8 августа 1919 года воодушевленные поляки захватили Минск. Но это были, так сказать, «пограничные инциденты». Дата «официального» старта советско-польской войны в историографии – 25 апреля 1920 года, когда началось наступление польских войск на Киев. Вторжение сопровождалось еврейскими погромами и массовыми расстрелами. Тысячи евреев погибли во время резни в городах Ровно и местечке Тетиево. Состоялись массовые расстрелы мирного населения в деревнях Ивановцы, Куча, Собачи, Яблуновка, Новая Гребля, Мельничи, Кирилловка. Украинские газеты того времени полны сообщений с мест, куда ступила обутая в американский ботинок нога польского солдата: «В Черкассы 4 мая доставлено 290 раненых из городов и местечек, занятых поляками, – говорилось в одном из сообщений, – женщины и дети. Есть дети в возрасте от года до двух лет… Раны нанесены холодным оружием».

Юзеф Бек: «В деревнях мы убивали всех поголовно и все сжигали при малейшем подозрении в неискренности. Я собственноручно работал прикладом». Граф Коссаковский: «Бывший начальник штаба генерала Листовского, когда при нем рассказывали, как мозжили головы и выламывали конечности, нехотя отвечал: «Пустяки! Я видел такой опыт: кому-то в распоротый живот зашили живого кота и бились об заклад, кто первый подохнет, человек или кот».

Однако пшеки получили по соплям и только «гениальность» Тухачевского спасла Польшу от полного разгрома.
Кроме этого поляки свято хранящие память о «расстрелах» в Катыни традиционно умалчивают-

«…По данным польских источников, в плен попало около 100 тысяч красноармейцев, из них погибли 16–18 тысяч. Согласно советским и российским источникам, эти показатели значительно занижены: из 157 тысяч красноармейцев, взятых поляками в плен, погибли в лагерях от болезней, голода и плохих условий содержания 60 тысяч…»…

Историю советско-польской войны надо рассматривать отдельно. Сейчас же материал будет о коротком и далеко не славном периоде жизни новоявленной «Ржечи Посполитой-2.».

Польша и Литва -битва двух демократий.

В октябре 1920 года польский генерал Желиговский захватил Вильнюс (тут же переименованный в Вильно) и прилегающую область – всего около трети территории Литовской Республики.
Захват Вильнюса и Виленской области Польшей был произведён в прямое нарушение заключенного ею в 1920 году договора с Литвой. Причём единственной страной, отказавшейся признать этот захват, оставался Советский Союз. 17 марта 1938 г. Польша предъявила Литве ультиматум: отменить статью конституции, провозглашающую Вильнюс столицей Литвы, и предоставить гарантии прав польского меньшинства в Литве. При несогласии на эти требования в течение 24 часов Польша грозилась оккупировать Литву.

Конфликт имел развитие - 11 марта 1938 года на польско-литовской границе было найдено тело убитого польского солдата. 13 марта польское правительство обвинило в убийстве солдата Литву, а в польской прессе развернулась кампания с призывом совершить поход на Каунас, который в 1919-1940 гг. был временной литовской столицей.Кстати нынешние демократы современных Польши и Литвы до сих пор ведут спор кто там и кого "оккупировал" строго говоря Вильно (Вильнюс) вообще не Литовский и не Польский исторически-а принадлежал Великому Княжеству Литовскому т.е тому образованию которое ныне называется "Белоруссия".

хронология конфликта указана тут -
Виленский конфликт между Польшей и Литвой 1919 - 1939 гг.

http://www.hrono.ru/sobyt/1920viln.html

Совсем иное отношение было к вольному городу Данцигу, созданному согласно 11-му разделу 3-й части Версальского договора 1919 г. На его территории находились собственно город Данциг и свыше 200 более мелких населенных пунктов бывшей Германской империи. В соответствии с решением Лиги Наций город не являлся частью ни Германии, ни Польши.

В сентябре 1930 г. польский министр иностранных дел Г. А. Залесский заявил президенту данцигского сената: «Данцигский вопрос может разрешить лишь польский армейский корпус».
В 1936 году Польша, наложив ограничения на транзит грузов, обострила проблему региона.
В июне 1932 г. сенат Данцига отказался продлить конвенцию, согласно которой польский флот мог пользоваться его портом как своим собственным. В ответ 15 июня на рейд Данцига вошел польский эсминец «Вихрь», который направил орудия на город и пригрозил открыть огонь в случае «оскорбления польского флага». Польша, несмотря на свой юный возраст задумала стать великой морской и к тому же колониальной державой ( !!! ) .

«На мирных переговорах в Риге в 1921 году Польша потребовала от РСФСР часть кораблей Балтийского флота: 2 линкора типа "Гангут", 10 больших эсминцев, 5 подводных лодок, 10 тральщиков, 21 вспомогательный корабль, а также 2 недостроенных крейсера типа "Светлана". И все это для защиты 42 миль побережья, на котором к тому же не было ни одного приличного порта. Советской делегации удалось добиться снижения квоты, а затем и вовсе отклонить эти притязания.»

В конце 1920-х гг. правительство Польши собиралось закупить пять (!) американских линкоров постройки 1904–1909 гг. Эти суда имели мощную артиллерию и были в сравнительно хорошем техническом состоянии
Однако финансисты подсчитали, что только на содержание этих пяти линкоров уйдет более половины бюджета страны. Так что от американских гигантов отказались.

В 1931 г. на конференции по разоружению в Женеве представитель Польши объявил о желании создать флот общим водоизмещением 150 000 т.
Через некоторое время, когда экономика Польши встала на ноги, снова появились мечты о строительстве бригады линкоров. На конференции по разоружению в Женеве Польша объявила о желании создать флот общим водоизмещением 150000 т. Польский публицист Юлиан Гинсберт опубликовал проект судостроительной программы, в которую были включены два линкора, 2 тяжелых крейсера, 9 эсминцев, 9 миноносцев, 18 подводных лодок, 21 тральщик, 24 сторожевика и много вспомогательных кораблей.

А вот о колониальных потугах Польши «от можа до можа»
http://www.navycollection.narod.ru/libr … es/08.html

"Речь Посполитая от океана до океана". Польские колониальные амбиции в 1930-е годы

«28 февраля 1933 года Сенат Республики Польша принял резолюцию, в которой призвал правительство страны потребовать мандат в колониях. В 1936 году министр иностранных дел Польши Юзеф Бек на заседании Лиги Наций зачитал обращение, в котором потребовал расширить комиссию по делам мандатов (т.е. отобранных у Германии и Османской Империи территорий) для того, чтобы все заинтересованные нации получили свою долю в колониях. Были изданы «Колониальные тезисы» Польши.

В них Польша потребовала территории в Африке на том основании, что польские территории составляли 10% территории Германской Империи, следовательно, Польша имеет право на 10% бывших германских колоний. Лиге Наций были официально предъявлены претензии на Того и Камерун, также рассматривались варианты с передачей Польше части Португальской Восточной Африки (на том основании, что Португалии была передана часть Германской Восточной Африки – т.н. «Треугольник Кионга»). В начале 1937 года Юзеф Бек заявил перед сеймом, «для Польши большое значение имеют вопросы эмиграции населения и получения сырья и что её больше не может удовлетворять прежняя система решения так называемых колониальных вопросов». Но и это ещё не всё ! Оказывается интересы поляков простирались и на Антарктиду ! (« Антарктиду, Карл») . Вот так-гордые шляхтичи решили заиметь себе немножко пингвинов.в марте 1939 года посольства Польши в Лондоне и Вашингтоне получили поручения от МИД сделать запрос относительно того, на какие области континента распространяются формальные территориальные претензии этих держав, чтобы ( так уж и быть…) учесть и их интересы…

Но увы, планы экспансии в отношении Антарктиды так и остались во влажных мечтах гордых панов. Но время шло и в Европе, после прихода к власти Адольфа Алоизовича стало всё явственней пахнуть порохом. И Польша задумалась, а к кому бы лучше примкнуть в будущем дележе гешефтов. И, разумеется обратила свой взор на западную соседку-Германию.

«…Мы (Польша) могли бы найти место на стороне Рейха почти такое же,как Италия и, наверняка, лучшее, нежели Венгрия или Румыния. В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск"

26 января 1934 года был заключён польско-германский пакт о ненападении сроком на 10 лет. Польский посол в Берлине Юзеф Липский заявил по этому поводу французскому корреспонденту: «Отныне Польша не нуждается во Франции». «Мы восхищены нашими первыми соглашениями с Гитлером», – заявил глава польского государства Пилсудский французскому министру иностранных дел Луи Барту весной 1934 года. С 1934 по 1939 год стратегическое партнёрство с нацистами было стержнем внешней политики Польши.

http://voprosik.net/polsha-soyuznik-gitlera/

25 февраля 1934 года Польша заключила с Германией договор . Данный польско-германский пакт был направлен против СССР и предусматривал не только объединение военного, экономического и финансового потенциалов двух стран в случае внешней угрозы, но и обязательство польского правительства обеспечить свободное прохождение германских войск на восток и северо-восток по территории Польши

Фактической целью польско-германского пакта являлось создание условий для удара вермахта по советской Белоруссии и Украине.
Сам польско-германский пакт был опубликован в центральных газетах СССР 20 апреля 1935 года.
Согласно пакту Польша брала на себя обязательства проводить постоянную политику действенного сотрудничества с фашистской Германией (ст.1). Кроме того, польское руководство гарантировало Третьему рейху не принимать никаких решений без согласования с германским правительством, а также соблюдать при всех обстоятельствах интересы фашистского режима (ст.2).

А также обязательство правительства Польши обеспечить свободное прохождение германских войск по своей территории в случае, если эти войска будут призваны отразить провокацию с востока или северо-востока (ст.3). Германия в ответ гарантировала установление т.н. новой восточной границы Польши за счет части белорусских, украинских и литовских земель, которую Берлин обещал гарантировать "всеми средствами". Главным штабом Войска польского явно готовились и "провокации с востока", для чего предполагалось использовать созданные этим ведомством тайные организации этнических поляков в западных районах СССР.

После выхода Германии из Лиги Наций её интересы в этой международной организации представляла Польша. В феврале 1937 года в Польшу прибыл нацист №2 — Герман Геринг. В разговоре с Рыдз-Смиглы он заявил, что угрозу Польше и Германии представляет не только большевизм, но и Россия как таковая — независимо от того, существует ли в ней монархический, либеральный или любой другой строй. Полгода спустя, 31 августа 1937 года польский Генштаб повторил эту мысль в директиве № 2304/2/37, подчеркнув, что конечной целью польской политики является "уничтожение всякой России".

28 декабря 1938 года. В беседе советника посольства Германии в Польше Рудольфа фон Шелии с только что назначенным посланником Польши в Иране Я.Каршо-Седлевским, последний заявляет: «Политическая перспектива для европейского Востока ясна. Через несколько лет Германия будет воевать с Советским Союзом, а Польша поддержит, добровольно или вынужденно, в этой войне Германию. Для Польши лучше до конфликта совершенно определённо стать на сторону Германии, так как территориальные интересы Польши на западе и политические цели Польши на востоке, прежде всего на Украине, могут быть обеспечены лишь путем заранее достигнутого польско-германского соглашения. Он, Каршо-Седлевский, подчинит свою деятельность в качестве польского посланника в Тегеране осуществлению этой великой восточной концепции, так как необходимо в конце концов убедить и побудить также персов и афганцев играть активную роль в будущей войне против Советов.»

Продолжение о коротком, но таком бурном периоде межвоенной истории Польше будет в следующей части.
по материалам:  http://phorum.bratishka.ru/viewtopic.ph … mp;t=11546
источник : http://amarok-man.livejournal.com/21597.html

http://cont.ws/post/136582

===============================================

МАТЕРИАЛ "Самоед"
20 октября 2015 г.

«Дитя Версаля…» часть 2-ая.

Черчилль: «Польша-это гиена Европы»

Польша озвучила свои интересы в переговорах с Германией:

«26 января 1939 года в беседе с министром иностранных дел Германии Иоахимом Риббентропом Бек заметил, что "Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Чёрному морю". Немцы в ответ предложили решить проблему Данцигского коридора .

На что, получили от гордых шляхтичей уверенных в своей незаменимости жесткий ответ-"нет,нет и нет" .

Польша совместно с Германией с удовольствием поучаствовала в дележе поверженной Чехословакии . За что, и получила название: «Гиена Европы».

«2 октября польские войска начали занимать ультимативно потребованные чехословацкие территории, которые для Польши имели огромное экономическое значение: расширив свою территорию лишь на 0,2%, она увеличила мощность своей тяжёлой промышленности почти на 50%. После этого Варшава ультимативно потребовала от пражского правительства новых территориальных уступок, теперь уже в Словакии, и добилась своего. В соответствии с межправительственным соглашением от 1 декабря 1938 г. Польша получила небольшую территорию (226 кв. км) на севере Словакии (Яворину на Ораве)». И несомненно, что Польша бы с удовольствием поучаствовала бы в «освободительном походе на Восток», совместно с Гитлером . О чём и были уже договорённости.До самого последнего момента польское руководство не прекращало самых тесных контактов с германскими нацистами и строило далеко идущие планы «войны с Россией». 28 декабря 1938 года. В беседе советника посольства Германии в Польше Рудольфа фон Шелии с только что назначенным посланником Польши в Иране Я.Каршо-Седлевским, последний заявляет: «Политическая перспектива для европейского Востока ясна. Через несколько лет Германия будет воевать с Советским Союзом, а Польша поддержит, добровольно или вынужденно, в этой войне Германию. Для Польши лучше до конфликта совершенно определённо стать на сторону Германии, так как территориальные интересы Польши на западе и политические цели Польши на востоке, прежде всего на Украине, могут быть обеспечены лишь путем заранее достигнутого польско-германского соглашения.

А ведь в решении пресловутого «еврейского вопроса» Польша в конце тридцатых, практически не отставала от своей западной соседки . Антисемитизм поляков и руководства Ржечи Посполитой-2 был почти сродни немецкому нацизму. Не хватало до полной картины только концлагерей . Хотя, кто знает, как бы пошло дальше, повернись история по-другому . Вот, как планировали решить еврейский вопрос в Польше, а заодно поиметь немножечко колоний в южных странах . Было предложено «желающим» польским евреям переселиться на остров Мадагаскар . А под это дело там Франция должна выделить кусок острова в польское управление . Был выдвинут лозунг переселения на Мадагаскар. Такой пункт был включен в «Колониальные тезисы». С одобрения французского министра заморских территорий Мориса Моте, поляками была создана комиссия по изучению приспособленности острова для заселения его евреями из Польши. В комиссию вошли директор еврейского эмиграционного общества в Варшаве Леон Альтер, агроном из Тель-Авива Соломон Дик и майор Мечислав Лепецкий. В мае 1937 комиссия отбыла из Парижа на Мадагаскар, где поработала 10 недель, составив отчет относительно пригодности северной части острова к колонизации.Идея выселения польских евреев на Мадагаскар была поддержана и Гитлером, который встречаясь с польским послом в Берлине сказал, что он видит решение еврейской проблемы (в том числе путем эмиграции евреев из Польши, Венгрии и Румынии в заморские колонии). На данной встрече Гитлер также заявил, что в случае конфликта Польши и Чехословакии из-за Тешинской области рейх встанет на сторону Польши. Как писал посол в отчете о данных переговорах, он сказал, что благодарные поляки поставят Гитлеру самый большой памятник в центре Варшавы. Однако потом не сложилось и впоследствии поляки охотно размещали на своей оккупированной немцами территории гетто и концлагеря для уничтожения евреев. Бывало и сами сжигали своих соседей-евреев под присмотром немецкой полиции (за что пришлось извиняться уже в 21-м веке польским президентам. Зато сегодня в Польше менее 5 тысяч евреев. Может и менее тысячи). А было на конец тридцатых годов более 3 миллионов .

А вот, что случилось в 1938 г. И эти события были предтечей «Хрустальной ночи»

1) Германия объявляет о том, что вид на жительство в этой стране для иностранцев аннулируется и его придётся получать всем иностранцам снова.

2) Польша объявляет о том, что с определённой даты не будет принимать из Германии евреев с польскими паспортами поскольку они, дескать, потеряли связь с Родиной.

3) В ответ на эти действия Польши Гитлер приказывает выслать всех польских евреев в Польшу до наступления этой самой определённой даты.

4) Польша евреев с польскими паспортами не принимает, не смотря на то что дата неприёма еще не наступила, и они застревают на границе в нечеловеческих условиях. ( То есть на нейтральной полосе, не имея возможности никуда выйти с неё . )

5) Один из молодых польских евреев, проживающий на этот момент в Франции, узнав, что его родители застряли на границе между Польшей и Германией без крова и пищи, берёт револьвер и убивает германского дипломата в Париже.

6) После убийства германского дипломата в Германии начинаются еврейские погромы, которые вошли в историю под названием «Хрустальная Ночь».

А дружба с нацистской Германии у Польши была душевная .А тучи всё сгущались . Адольф Алоизыч решил по своему решить «данцигскую» проблему. В которой Польша ни в какую ни шла на уступки. Не обеляю нацистсую Германию, но предложений от Германии было много и разных . Но шляхетская упёртость не позволяла уступать ни в чём .А предложения Советского Союза о коллективной безопасности повисали в пустоте . В такой обстановке и настало 1 сентября . Германия начала войну против Польши, а вместе с ней и как потом напишут-Вторую Мировую . А что же делало руководство Польши в момент грозовой опасности ? Было до конца со своим народом ? Совсем нет и даже наоборот . В первый же день войны президент Польши Игнаций Мосцицкий покинул Варшаву. 5 сентября из столицы сбежало правительство, а 7 сентября – и верховный главнокомандующий Рыдз-Смиглы. Между тем, Варшава была окружена немецкими войсками только 15 сентября, а пала, после героического сопротивления, лишь спустя ещё две недели. Но уже 10 сентября Рыдз-Смиглы бежал из Бреста по направлению к румынской границе, потеряв последние нити управления войсками. 17 сентября, когда бои шли ещё не только вокруг Варшавы, но и на Бзуре, под Модлином, Хелем и Львовом, польские руководители покинули свою страну. Советское руководство имело все основания заявить в тот день, что «польское правительство распалось и не подаёт признаков жизни».

Последний приказ Главкома последовал 10 сентября. После этого героический маршал на связь не выходил и обнаружился вскоре в Румынии. В ночь на 7 сентября он отправился из Варшавы в Брест, где в случае войны с СССР по плану «Всхуд» должна была находиться ставка. Ставка оказалась необорудованной, связи с войсками толком установить не удалось, и лихой Главком отправился дальше. 10 числа ставка была перенесена во Владимир-Волынский, 13 – в Млынов, а 15 сентября – поближе к румынской границе, в Коломыю, где уже находились правительство и президент.

Обратите внимание, когда покинуло Польшу польское правительство . И бросило страну на произвол судьбы . Мудрые паны прихватили с собой и весь золотой запас Польши. И после этого Советское руководство отдало приказ о переходе границы частям РККА . 17 сентября советские войска начали освободительный поход в Западные Белоруссию и Украину.…………………………………

Но это уже другая история, а несостоявшаяся Речь Посполитая-2 прекратила своё существование .

ПыСы: Несколько слов стоит сказать и о золоте, вывезенном из Польши. Это одна из самых темных страниц Второй мировой войны. Через Румынию, Турцию и Ливан польское золото было вывезено во Францию. После разгрома Франции часть его непонятным способом попала в Англию. Большую же часть золота погрузили на линкор «Ришелье», который 19 июня покинул Брест и 23 июня прибыл в Дакар (Французская Африка). В июле 1940 г. англичане дважды неудачно пытались потопить линкор, стоявший в порту Дакара.

В ноябре 1942 г. Дакар был захвачен американскими войсками. 30 января 1943 г. янки увели поврежденный огнем американского линкора «Ришелье» на ремонт в Нью-Йорк. Ну а польское золото оказалось в руках американцев и перекочевало из трюмов линкора в хранилища Форт-Нокса. Всё что попало в Форт-Нокс, то пропало…

написано по материалам : http://phorum.bratishka.ru/vie...

источник : http://amarok-man.livejournal....

https://cont.ws/@amarok-man/136588

Отредактировано Konstantinys2 (Вс, 24 Дек 2017 09:10:34)

"РИТМ ЕВРАЗИИ"

В освобожденной Польше по Красной армии наносили удары с тыла

15.04.2016 | Виктор РОГОЖИН

Всё больше признаков того, что российские историки и архивисты изменяют непродуктивной традиции лишь отвечать на всякого рода вымыслы и откровенные бредни фальсификаторов истории и начинают предлагать собственную «дорожную карту» продвижения объективных взглядов на наиболее острые вопросы прошлого, смыкающегося с настоящим. «Ритм Евразии» уже писал о получивших большой общественный резонанс публикациях и документальных выставках Федерального архивного агентства РФ, Государственного архива РФ, Центрального архива Министерства обороны РФ, Государственного музея современной истории России, других учреждений.

Сегодня рассказ – о свежей подборке документов, размещенных на сайте Росархива, « Как польское вооруженное подполье "помогало" Красной армии разгромить нацистскую Германию». Она предваряет выпуск в свет многотомного сборника «СССР и польское военно-политическое подполье. Апрель 1943 – декабрь 1945 гг.», куда войдут уникальные документы, отражающие общую военно-политическую ситуацию на освобожденных Красной армии территориях Польши, Западной Украины, Западной Белоруссии и Литвы.

Понимая, насколько актуальны эти сюжеты для сегодняшнего дня, архивисты не просто ждут появления многотомника, а предваряют его отдельными тематическими публикациями. Предыдущая публикация касалась истории Варшавского восстания 1944 г. Настоящий блок документов посвящен попыткам польского вооруженного подполья после вступления советских войск на территорию Польши дестабилизировать тыл Красной армии.

На сайте правомерно порицается избирательный принцип, которым пользуются многие польские историки. Ими, например, предпринято масштабное исследование того, как в их стране подавлялось антисоветское и антикоммунистическое подполье. А вот те военные преступления, которые совершали его участники против советских военнослужащих, удостаиваются лишь редких упоминаний.

В современной Польше они не преступники, а герои. С 2011 г. там действует закон, в соответствии с которым ежегодно 1 марта отмечается как государственный День памяти «в честь "Проклятых солдат" – героев антикоммунистического подполья, которые, защищая независимость Польского государства, право на самоопределение и демократические принципы польского общества, с оружием в руках или иным способом противостояли советской агрессии и навязанному коммунистическому режиму» (цитата из текста закона).

Закон признал национальными героями, без изъятия, всех участников антикоммунистического подполья, определил любые их действия и поступки как героические. На самом же деле, стоило Красной армии, осуществлявшей освободительную миссию, приступить к изгнанию вермахта с польских земель, как по ее тылам антисоветским подпольем стали наноситься серьезные удары. Как считает авторитетный специалист в области советско-польских отношений д.и.н. А.Ф. Носкова, вооруженное подполье лондонского правительства Польши – официального члена антигитлеровской коалиции, фактически развернуло необъявленную войну против СССР – одного из лидеров этой коалиции и главной силы, выполнявшей общую для союзников задачу разгрома нацистской Германии.

Убийства военнослужащих, представителей советской власти и сторонников новой польской власти, многочисленные диверсии, разрушение транспортных артерий и линий связи – все это взяли на вооружение члены Армии Крайовой (АК), Народовых Сил Збройных (НСЗ) и других, более мелких националистических боевых организаций и групп.

Понимая, что для открытого противоборства с регулярными частями Красной армии у АК и других формирований нет ни сил, ни готовности, их боевики действовали по-воровски, из-за угла. Они нападали на советские военные комендатуры, на охрану военных коммуникаций, оружейных и продовольственных складов, на небольшие группы или отдельных советских военнослужащих. Захваченных в плен, нередко пытали и зверски уничтожали. Достаточно сказать, что уже к декабрю 1944 г. на территории Белорусского военного округа и Польши было убито 310 военнослужащих и 92 ранено. К маю 1945 г., по неполным данным, число бойцов и командиров Красной армии, убитых руками «аковцев», составило уже около 700 человек.

Как должно было действовать в сложившейся обстановке советское военное командование? Так, как действуют на войне: если враг не сдается, его уничтожают. За отказом отрядов АК и НСЗ разоружиться следовало их подавление военной силой. И что бы сегодня ни говорили ангажированные польские историки, к вооруженным подпольщикам так относились не потому, что они были «белые», а не «красные», а потому, что, воюя с советскими частями, они выступали союзниками гитлеровского воинства.

Этих «Проклятых солдат» сегодня называют национальными героями антикоммунистического сопротивления. Так называют людей, чьи руки обагрены кровью солдат армии-освободительницы, людей, предпочитавших «героически» воевать с тыловыми подразделениями Красной армии, а не с отборными частями вермахта.

Дабы выбить почву из-под ног западных историков, избравших селективный подход к оценке миссии Красной армии, с одной стороны, и польского вооруженного подполья - с другой, российские архивисты и вводят в научный оборот указанный комплекс документов, освещающих реальный размах военного противостояния польского подполья советскому присутствию в Польше.

В фондах Государственного архива Российской Федерации, Российского государственного архива социально-политической истории, Архива Президента РФ, Центрального архива МО РФ, Центрального архива ФСБ РФ и Архива внешней политики МИД РФ выявлены, рассекречены и впервые публикуются конкретные свидетельства тех трагических событий. Подавляющее число публикуемых документов имело гриф «совершенно секретно» и никогда не публиковались.

Донесение члена военного совета 1-го Белорусского фронта К.Ф. Телегина от 31 октября 1944 г. начальнику Главного политического управления Красной армии А.С. Щербакову о наличии подпольных вооруженных формирований Армии Крайовой в полосе предстоящих боевых действий войск фронта

Ранее публиковавшаяся переписка И.В. Сталина с Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем и конкретный фрагмент из записи заседания Крымской конференции стран-союзников от 6 февраля 1945 г. о положении в тылу Красной армии дополнены в подборке сообщениями «с мест» – справками и сводками 1-го, 2-го и 3-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов о фактах нападений на советских военнослужащих на территории Польши в 1944-1945 гг. Сообщения контрразведки «Смерш» фронтов дополняются выдержками из писем советских солдат и офицеров, собранными военной цензурой и иллюстрировавшими общую картину происходившего на польской территории.

В документах приведены данные о военных преступлениях, совершенных отрядами АК и НСЗ, названы имена их жертв, а также пока лишь приблизительные цифры убитых и раненых. Эти материалы невозможно ни опровергнуть, ни отвергнуть. Свидетельствуя о том, что участники польского вооруженного подполья нарушали правила ведения войны и совершали запрещенные международным правом военные преступления, эти документы ярко рисуют облик и самих подпольщиков, и их руководителей из польского эмигрантского правительства и главного штаба польских вооруженных сил в Лондоне. Как, собственно, и тех политических сил в современной Варшаве, которые выдают убийц и грабителей за национальных героев.

http://www.ritmeurasia.org/news--2016-0 … tyla-23003

Gazeta Wyborcza, Польша

Польско-советская война: обязан ли Ленин чем-то Пилсудскому?

Интервью с профессором Ягеллонского университета, сотрудником Польской академии наук Анджеем Новаком — специалистом по истории польско-российских отношений, автором более 20 книг об истории Европы, в частности, монографии «Польша и три России: восточная политика Ю.Пилсудского до апреля 1920 года».

13.05.2015
Адам Лешчиньский (Adam Leszczyński)

Gazeta Wyborcza: Помог ли Юзеф Пилсудский Ленину победить белых и спасти тем самым большевистскую Россию? В 1919 году он остановил наступление польских войск на востоке, чем в тот момент облегчил положение Красной армии.

Анджей Новак (Andrzej Nowak): В активном плане он большевикам, конечно, не помог: оперативного сотрудничества между польской и Красной армией против Белой не было. Но можно сказать, что в решающий момент, то есть между августом и октябрем 1919 года, он не помог белым, когда наступление с юга войск генерала Антона Деникина находилось на пике успеха и, как казалось Деникину, помощь поляков могла склонить победу на его сторону. В тот момент Пилсудский сознательно остановил действия на фронте, которые активно разворачивались с февраля 1919. Бои продолжались, например, в августе 1919 был занят Минск, но в последующие недели польская армия уже не вела никаких серьезных оперативных действий.

— Почему он так поступил?

— Первая причина носила чисто военный характер. Деникин, который изначально не признавал Польшу, выдвигал Пилсудскому претензии по поводу приостановки военных действий уже в ноябре 1919. Он писал это в тот момент, когда начал отступать, и потом повторил эти обвинения в своих воспоминаниях. Российские (и не только российские) публицисты отвергали военные аргументы, указывающие на ограниченные возможности Польши. Нужно напомнить, что в августе 1919 польская армия находилась в стадии формирования всего 10 месяцев, она, правда, насчитывала 600 тысяч человек, но подавляющее большинство солдат были новобранцами. Вопрос, не было ли слишком рискованно бросать эту массу необученных солдат на такую серьезную операцию, как марш на Москву (ведь раз поляки были уже в Минске, речь шла об этом). Военные эксперты наверняка ответят по-разному, однако, это не праздный вопрос.

В тот же самый момент, в августе 1919, в рядах Красной армии было около 3 миллионов 540 тысяч человек (хотя, конечно, не все были готовы воевать на фронте), то есть она в шесть раз превосходила польскую. Войска Белой армии насчитывали около 600 тысяч человек.

— Поляки вместе с белыми в любом случае были слабее?

— Кроме того белые были разделены на три основных группы. В Сибири действовал адмирал Александр Колчак, который, впрочем, в этот момент уже проигрывал. На севере, неподалеку от Петрограда, находился генерал Николай Юденич: его силы были самыми слабыми, зато они были в выгодном положении — вблизи от столицы. На юге России в наступлении шел самый сильный из них — Деникин. Диспропорция сил показывает, что с чисто военной точки зрения польская атака на Москву вовсе не обязательно перевесила бы чашу весов.

Но у Пилсудского были еще политические мотивы, по которым он не хотел помогать Деникину, в этом смысле его можно обвинить в близорукости и цинизме. Он не однократно говорил прямо: «Давите друг друга, сражайтесь, меня это не интересует, пока не затрагивает интересы Польши». Так он заявил в беседе с Михалом Коссаковским (Michał Kossakowski), который был формальным представителем Польского Красного Креста в переговорах по обмену военнопленными с представителями советской России. Пилсудский так изложил свой политический замысел: продолжать эти переговоры, пока белые и большевики находятся в клинче, чтобы ослабить Россию. Не белую и не красную: любую.

— Россия в любом виде — это польский враг, и нужно сделать так, чтобы она стала как можно слабее?

— В первую очередь речь шла о том, чтобы Россия была слабым государством. Если говорить об оптимальном с точки зрения Пилсудского сценарии, я полагаю, что он заключался в том, чтобы гражданская война в России продолжалась как можно дольше. Фактическое окончание войны или, по крайней мере ее решающей фазы в 1919 году, было для него, несомненно, неприятным сюрпризом. Он хотел, чтобы конфронтация двух Россий продолжалась в 1920, чтобы как можно дольше оставалось неясным, кто победит, так как тогда победитель окажется слабым и обескровленным. Это звучит цинично, но так смотрел Пилсудский на конфликт. Он считал Россию врагом номер один, который несет Польше смертельную опасность. Чем она была бы слабее, тем было бы лучше для Польши.

— Как белые генералы относились к польской независимости?

— Они вели себя благородно и неумно. Они не хотели лгать, говоря, «поляки, мы дадим вам столько, сколько захотите», а потом не сдержать слова. Переговоры с белыми велись в Варшаве и в Таганроге, но в политическом плане далеко они не продвинулись. Россияне говорили ясно, что Польша может остаться максимум в этнографических границах, то есть до Буга. Примерно, как Царство Польское.

— Более-менее так, как потом провел границы Сталин?

— Приблизительно. Кроме того белые говорили прямо, что Восточная Галиция с Львовом должна быть передана России, хотя до Первой мировой войны она ей не принадлежала. А этого в Польше никто, за исключением коммунистов принять не мог, не было такой политической силы, которая бы согласилась отдать всю Восточную Галицию. Вильнюс, по мнению белых, тоже должен был отойти России. Все это с точки зрения таких людей, как Пилсудский, для которых Вильнюс имел не только стратегическое, но и сентиментальное значение, делало союз невозможным.

— Почему белые выдвигали такие абсурдные требования? Они наверняка знали, что для поляков это неприемлемо. Они настолько были ослеплены верой в свой успех?

— Я думаю, были две главные причины. Во-первых, они верили в свою силу, проистекающую из традиции имперской России, которая за ними стояла. Они считали, что эта сила все еще многое значит на международной арене, особенно в Париже. Делегация белых, которую не признали на Парижской мирной конференции, завершившей Первую мировой войну, все-таки пыталась неофициальным образом представлять интересы России. Французская дипломатия поддерживала перспективу возвращения белых к власти, потому что такая Россия была нужна Франции в качестве противовеса Германии.

Во-вторых, они рассчитывали, что когда им удастся победить в гражданской войне, они продиктуют свои условия с позиции силы. Они были военными, а не политиками и, я говорю это с определенной симпатией, не хотели обманывать, поскольку считали, что офицерская честь требует решать дела честно.

Об этом сожалел Василий Маклаков, единственный помимо Бориса Савинкова сторонник сотрудничества с Польшей в политической делегации белых в Париже. Этот выдающийся политик Конституционно-демократической партии убеждал, что по геополитическим причинам шансы белых на победу зависят от сотрудничества с Польшей, поэтому нужно сначала ей уступить, а потом будет видно... Но он столкнулся с непониманием коллег, которые стояли на принципе «единой и неделимой» имперской России. Белые приняли этот принцип и не хотели от него отступать, считая, что отдать хоть сантиметр российской империи, значит пойти наперекор чести, традиции и порядочности.

— У Ленина такой проблемы не было?

— Абсолютно, что он показал в Бресте, подписав 3 мая 1918 года мир с Германией. Он был готов отдавать (конечно, временно) сотни тысяч квадратных километров. Впрочем, большевики пару раз повторяли эту тактику. Они торговали территорией в обмен на ценное время, которое они могли использовать для укрепления своей власти.

— Мог ли Пилсудский понимать, что своей тактикой он поддерживает тоталитарный режим, который окажется гораздо опаснее, чем царская Россия, которую он очень хорошо знал?

— Пилсудский был неплохо знаком с представителями большевистской России, он встречался с ними во время разных встреч социалистических деятелей в Западной Европе (начиная с первых заграничных поездок на рубеже XIX и XX века), а также после бегства из психиатрической клиники в Петербурге в 1901 году. Он был знаком с Лениным и многими другими, хотя в политическом плане ему с ними было не по пути. Я краковянин, так что приглашаю всех в кафе Новорольского на рыночной площади, где в 1912-1914 годах бывали и Пилсудский, и Ленин. Они, правда, не ходили туда вместе, но могли появляться там одновременно. Был короткий период, пара недель, когда за одним столиком сидел Ленин со Сталиным, а за другим — Пилсудский. Хотя он предпочитал другое кафе — уже не существующую «Эспланаду» на Кармелицкой улице. Так что он знал взгляды большевиков, не доверял им. Но я соглашусь с тезисом критиков Пилсудского из лагеря белой России, которые говорили, что он считал большевиков меньшим злом.

— Как долго?

— По крайне мере до 1920. Тогда он понял, что на Западе, в первую очередь в Великобритании, есть политические силы, которым все равно, белой или красной будет Россия. Они были готовы договариваться с любой — ценой таких стран, как Польша.

— До этого он рассчитывал, что большевики останутся в изоляции и будут не так опасны?

— Он рассчитывал, что Запад оттолкнет их из-за того, что ему чужд их режим и идеология: раз красная Россия заявляет о войне со всем капиталистическим миром, значит, с ней будет сложнее договориться. Между тем оказалось, что британский премьер Ллойд Джордж склонен, скорее, договариваться с Лениным, чем с представителями белой России. Это нарушало всю логику Пилсудского.

Однако в 1919-20 годах Пилсудский еще не отдавал себе отчета, какие опасные последствия может иметь советский тоталитаризм. Но кто тогда знал, насколько человеконенавистническим окажется этот режим? Конечно, все видели одичание и насилие, которые очень меняли людей. Пилсудский говорил об этом, в частности, в очень интересной беседе с представителем белой России генералом Петром Махровым, которого он принимал в сентябре 1920 в Варшаве.

— Когда он понял опасность советского режима?

— Я думаю, у него был один учитель, который привил ему чувствительность к злу тоталитаризма. Это Борис Савинков, который до революции был одним из лидеров очень сильной партии эсеров, пользовавшейся самой большой поддержкой в российском обществе, особенно среди миллионов крестьян. Савинков был сторонником применения индивидуального террора против царизма и после февральской революции 1917 года в качестве нового представителя новых властей начал искать в Польше поддержку для своей идеи федеральной крестьянской России. Эти переговоры начались в январе 1920 и продолжались целый год. Пилсудский поддерживал постоянный контакт также с другом Савинкова Каролем Вендзягольским (Karol Wędziagolski). Глава государства долгое время надеялся, что между красной и белой Россией удастся создать пространство для России «третьей»: менее имперской, более демократической. Он и Савинков, который собирался представлять эту Россию, использовали такое понятие. В их разговорах много раз звучали аргументы о сути большевизма как абсолютного зла, которому нужно всеми силами противостоять.

— Можно ли сказать, что это была вариация старой польской интеллигентской мечты о демократической, справедливой и неопасной для соседей России?

— Да. Одновременно, будучи реалистом, Пилсудский отдавал себе отчет, что какая-то Россия на восток от Польши все равно будет. Она не исчезнет. Этого русским он не желал, ведь он не был таким кровавым их ненавистником, как некоторые его изображают. Он рассчитывал, что, у «третьей России» возможно, остается тень надежды на власть, и хотел этот шанс поддержать. Эсеры предлагали такой план демократизации и федерализации еще до войны и, напомню, получили самую большую поддержку на выборах в Учредительное собрание в ноябре 1917. Большевики уже тогда взяли власть в Петербурге и Москве, но выборы состоялись, и эсеры получили на них 40% голосов. Так что это не была ставка на слабое объединение.

— Но оно не было вооружено.

— И у него не было сплоченного руководства. Савинков был одним из многих (не самым важным в политическом плане) лидеров этой партии. Самым важным был Виктор Чернов, он был свидетелем знаменитого тезиса Пилсудского из парижской речи февраля 1914 года, когда тот сказал, как будет развиваться Первая мировая война: сначала Германия победит Россию, а потом западные государства победят Германию. Чернов приводит эти слова в своих воспоминаниях. Но сам он после 1917 года не выступал за сотрудничество с Россией. У эсеров, представлявших собой огромную силу, не было ни единого фронта, ни реальной идеи, как отобрать у большевиков власть. А большевики были, вспоминая метафору Ленина, сплоченными, как кулак. Эсеры напоминали, скорее, море крестьянских голов, над которыми возвышались головы благородных интеллигентов.

— Пилсудский прямо обещал большевикам не идти в наступление?

— В момент успехов наступления Деникина в июле 1919 года польский коммунист и член большевистской партии Юлиан Мархлевский (Julian Marchlewski) предпринял попытку контакта с варшавским руководством. Ему удалось добраться до Юзефа Бека (Józef Beck), заместителя министра внутренних дел, отца ставшего более известным главы внешнеполитического ведомства. Мархлевский передал ему предложение о переговорах, Пилсудский его одобрил. Первый раунд прошел в конце июля в Беловеже и завершился формулированием важных для обеих сторон политических условий. Большевики хотели прекращения боев, а польская сторона — прекращения коммунистической пропаганды и заявления по поводу Украины. Но бои продолжались, и Мархлевский вернулся в Москву. Что будет дальше, зависело от решения Пилсудского. В октябре, когда положение большевиков стало тяжелее, он решил возобновить переговоры.

Второй раунд переговоров начался в Микашевичах, на территории современной Белоруссии, Пилсудского представлял там Игнацы Бернер (Ignacy Boerner) — легионер, самый возрастной боец Первой кадровой компании (первый регулярный отряд польской армии после Январского восстания 1863 года, созданный Юзефом Пилсудским, — прим.пер.), которому в 1914 году было 39 лет.

Запись этих переговоров Бернер передал в Институт имени Пилсудского в Варшаве, но в 1939 году они были украдены и вывезены в Москву. Я держал их в руках там в архиве, ничего сенсационного в них нет. Эти переговоры не привели к созданию какого-то союза, были только уточнены условия, на которых он может быть создан. Ленин был готов пойти на большие уступки на белорусском направлении, но не хотел уступать на украинском. Когда Бернер вернулся в Варшаву, а Мархлевский — в Москву, стало ясно, что договора не будет: Ленин говорил, что отдать Украину он не может.

— Какую границу хотели видеть поляки?

— Это не были разговоры о границах! Речь шла о том, чтобы большевики оставили Украину в покое, а она сама приняла решение о своей судьбе. Напомню, это было начало сотрудничества Пилсудского с украинским лидером Симоном Петлюрой, которое было формализовано в апреле 1920 двусторонним договором. Но уже осенью 1919 Пилсудский думал о том, чтобы противопоставить «свою» Украину России. Даже такие переговоры позволили Ленину добиться своих целей, так как в октябре польская армия не вела никаких действий на антибольшевистском фронте.

— Как это помогло Ленину?

— Это нам как раз известно: большевики перебросили 40 тысяч штыков и сабель, как в терминологии того времени называли солдат, способных воевать, на фронт против Деникина. Мы, конечно, можем задаваться вопросом, было ли это решающим событием в решающий момент, но никогда не найдем ответа. Мне лично не кажется, что именно эти силы в конечном счете сыграли решающую роль, но это мое мнение. Между августом и октябрем 1919 фронт Красной армии, воевавший с Деникиным, получил дополнительно 326 тысяч солдат. Деникин был тогда для большевиков основным противником. Некоторые польские историки вернулись к этой теме в эпоху Польской Народной Республики, источники стали публиковаться в 50-е годы. Тогда появился вопрос: может быть, соглашение можно было заключить уже в 1919, и тогда не было бы войны?

Пилсудский не питал иллюзий, что это возможно. Он исходил из того, что раз красная Россия хочет получить Украину, и она всегда останется для Польши смертельной угрозой, а коммунистическая пропаганда на польской территории будет продолжаться, и поэтому нужно оградить себя от нее стеной победоносной войны. Так рассуждал Пилсудский, и так произошло в 1920.

— Иначе быть не могло?

— Этого мы проверить не можем. Я думаю, Пилсудский был прав, считая мир с большевиками в 1919 невозможным. Это проистекало из самой большевистской доктрины, гласившей, что революция не может победить только в одной стране. Большевики полагали, что революция не будет успешной, если она не дойдет до Германии, поскольку в России пролетариат и промышленность были слишком слабы. Они считали революцию в Германии залогом своего существования. Эти цели существовали не только на бумаге, они были жизненно важны для большевистского государства. А Польша преграждала этим целям путь.

http://inosmi.ru/world/20150513/228003262.html
Оригинал публикации: Wojna polsko-bolszewicka: czy Lenin zawdzięcza coś Piłsudskiemu?
Опубликовано 11/05/2015 02:20

Nowa Europa Wschodnia, Польша

Октябрьская революция и польский вопрос
Интервью с Мариушем Волосом — сотрудником Польской академии наук, профессором Педагогического университета в Кракове

08.11.2017
Кайя Путо (Kaja Puto)

Nowa Europa Wschodnia: Столетие российской Октябрьской революции в Польше практически не обсуждают. Мы, конечно, помним, что это событие оказало влияние на нашу историю, но считаем его, скорее, случившимся в соседней стране бунтом. Между тем в 1917 году большая часть появившейся позднее независимой Польши находилась в границах Российской империи. Значит, нам стоит считать революцию частью своей истории?

Мариуш Волос (Mariusz Wołos): Безусловно, да. По двум причинам. Во-первых, потому, что в ней (активно и пассивно, желая того или нет) принимало участие множество поляков, живших на территории империи. Во-вторых, как бы мы к этому ни относились, но появившийся впоследствии Советский Союз оказал на нашу историю огромное влияние. У большинства людей возникнут ассоциации с Польской Народной Республикой, государством-сателлитом СССР, но я напомню, что Советский Союз присутствовал в польской политике уже начиная с 1918 года, то есть с момента появления Второй Польской Республики.

Я, однако, не соглашусь с утверждением, что годовщина Октябрьской революции осталась у нас незамеченной. Я сам принимаю участие в двух мероприятиях, связанных с этой темой. Ей посвящен осенний номер журнала «Новейшая история» и большая научная конференция, организованная краковским Педагогическим университетом совместно с Институтом национальной памяти. Для историков это возможность вернуться к исследованиям польского коммунистического движения, которым в последние десятилетия уделялось мало внимания. Когда ПНР рухнул, специалисты занялись другими темами, так как от истории коммунизма все устали.

— Вы говорите, что в революции принимало участие множество поляков. О каких цифрах мы говорим?

— Согласно исследованиям профессора Александра Коханьского (Aleksander Kochański), активными участниками революционных событий стали от 20 до 30 тысяч поляков. Сложно сказать, много это или мало. С одной стороны, мало, ведь в 1917 году на территории Российской империи проживало два-три миллиона поляков, но с другой — наши соплеменники наряду с русскими, украинцами, белорусами и евреями относились к одной из тех национальных групп, которые активнее всего принимали участие в этих событиях. Это явление легко понять, если поставить себя на место польского крестьянина, которого забрали в российскую армию, например, с территории современной Украины или Литвы. На своем пути он встречает большевиков и слышит от них, что вместо своего крошечного участка он получит землю, которую отберут у помещиков.

Крестьяне составляли 75-80% жителей Российской империи, подавляющее большинство из них не были довольны режимом и условиями своей жизни, которые разительно отличались от тех условий, в которых жили немногочисленные помещики или аристократы. Крестьянская злость дала о себе знать уже во время революции 1905-1907 годов, когда помещиков начали убивать, а их усадьбы поджигать. Большевики обещали положить конец крестьянской кабале. К сожалению, позднее оказалось, что их обещания были пустыми. Люди, поверившие в большевистскую пропаганду, могли раньше не иметь отношения к революционному движению. То же самое касается польских военных. Профессор Якуб Войтковяк (Jakub Wojtkowiak) в своих исследованиях, посвященных службе поляков в рядах Красной армии, справедливо отмечает, что большевики казались многим польским младшим и старшим офицерам единственной силой, которая могла остановить охватывающую российское государство анархию. Это очередная иллюстрация того, что история никогда не бывает черно-белой.

— 30 тысяч человек — это в любом случае не так много, если учесть, насколько активной была большевистская пропаганда.

— Да, это пропаганда была изначально очень эффективной. Ее распространяли по разным каналам: использовалась пресса, привлекались группы агитаторов, которых отправляли в далекие уголки Российской империи. Они устраивали собрания в самых маленьких деревушках, озвучивая там тезисы и манифесты, подготовленные революционным руководством. Часть польского крестьянства такая пропаганда не привлекала, поскольку она носила антиклерикальный, антицерковный характер. Она также не представляла интереса для поляков, живших на землях, где крестьян освободили на несколько десятилетий раньше. В так называемой Прусской Польше они зачастую владели вполне солидным состоянием. Они боялись, что большевики отнимут у них имущество. В самом начале речи об этом не шло, но отношение большевиков к богатым крестьянам и к бедным отличалось.

— Как отнеслись к революции польские политические деятели? Они поддерживали революцию исключительно из идеологических соображений или, например, видели в ней борьбу с царем?

— Конечно, многие далекие от коммунизма люди, поддерживали перемены и считали, что они открывают путь к новому будущему. Речь шла даже не о борьбе с царем, ведь он отрекся от престола уже в первые дни Февральской революции, а о том, что революционные перемены позволят порвать со всем злом царской России. Кроме того, большевиков считали меньшим злом. Взять хотя бы Юзефа Пилсудского (Józef Piłsudski), который в ключевой для российской гражданской войны момент отказался от наступления на Красную армию. Это было осенью 1919 года, когда силы белых были близки к тому, чтобы занять Петроград и Москву. Возвращение прежней России могло, как считал Пилсудский, означать крах польского вопроса. В революционной анархии он видел шансы на укрепление польского государства.

— Сторонники Пилсудского считали Белую Россию угрозой, но польские национал-демократы смотрели на ситуацию, видимо, по-другому.

— Да, Россию они воспринимали совершенно иначе. Они считали, что польское государство может существовать в опоре на российское. Они не были сторонниками большевиков, но с интересом следили за тем, как коммунисты захватывают власть. Некоторые из национал-демократов позднее перенесли свои симпатии к России на Ленина и его последователей. В первые годы после революции, когда с Москвой установились дипломатические отношения, некоторые национал-демократы и их сторонники старались добиться каких-то выгод для себя при помощи пророссийских тезисов. Я писал об этом в книге «О Пилсудском, Дмовском и майском перевороте: советская дипломатия в отношении Польши в период политического кризиса 1925-1926 годов».

— В своих оценках революции расходились также польские левые. Некоторые коммунисты активно к ней присоединились (здесь можно упомянуть создание Революционного Красного Варшавского Полка), а другие, как Юлиан Мархлевский (Julian Marchlewski) или Роза Люксембург, симпатизировали, скорее, немецким коммунистам и не верили в успех революции в отсталой России. С чем связан такой разброс?

— Он уходит корнями в XIX век. Коммунистической рабочей партии Польши (а позднее Коммунистической партии Польши) было сложно сформулировать свою позицию по поводу политической предшественницы — Социал-демократии королевства Польского и Литвы. СДКПиЛ обвиняли в «люксембургизме», через эту призму с растущим недоверием рассматривал польских коммунистов Сталин. В 1926 году его гнев вызвала позиция польских товарищей, которую называют иногда «майской ошибкой»: они поддержали переворот Пилсудского, что определило отношение к ним Сталина. Позднее это обернулось страшными последствиями: во время Большого террора большинство польских коммунистов лишились жизни.

В свою очередь, в кругах Польской социалистической партии не было согласия по поводу вопроса о независимости Польши. В итоге у нас не появилось чего-то такого, что можно было бы назвать «польским путем к коммунизму». То, что мы увидели потом под названием «коммунизм», было версией большевиков.

— Можно ли сказать, что осью конфликта на левом фланге был выбор между интернационализмом и независимостью?

— Да. Мейнстрим польского социалистического движения, который ассоциируется у нас сейчас с именами Пилсудского и Леона Василевского (Leon Wasilewski), был связан с национально-освободительными идеями. Его представители считали, что сначала следует обрести независимость, и лишь потом думать о внедрении социалистического строя.

— Если бы эстафету в России приняли меньшевики или эсеры, отношения между польскими и российскими левыми складывались бы лучше?

— Не берусь строить догадки, но можно отметить, что у меньшевиков было много общего с нашими социалистами основного направления, они активно взаимодействовали. Достаточно вспомнить об отношениях между польскими и грузинскими социалистами (речь идет о меньшевистском правительстве Ноя Жордании, которого в 1921 году большевики изгнали из Грузии — прим. Nowa Europa Wschodnia). С другой стороны, можно выдвинуть другой тезис и предположить, что у нас в любом случае взял бы верх национализм, как в СССР при Сталине.

— Мы сосредоточились в нашей беседе на поляках, которые жили в Российской империи, а как к революции отнеслись представители коммунистического движения в других регионах?

— С осторожностью. В Прусской Польше коммунистических ячеек практически не было, они появились на этой территории только в межвоенный период, но остались слабыми. В Галиции основной силой на левом фланге политической сцены выступала Польская социал-демократическая партия Галиции и силезского Цешина с такими политиками, как Игнаций Дашинский (Ignacy Daszyński) или Герман Либерман (Herman Lieberman). Она принадлежала к национально-освободительному течению.

— Ведут ли польские историки дискуссии о том, какую роль сыграла Октябрьская революция в истории Польши?

— Касательно общей оценки споров, скорее, нет: все согласны, что приход к власти большевиков оказал влияние на дальнейшую судьбу Польши, а это влияние было с многих точек зрения негативным, поскольку СССР питал в отношении нашей страны агрессивные намерения и претворил их в жизнь. Одновременно ясно, что приход к власти Ленина и его соратников, который изначально негативно восприняли в государствах занявшейся созданием нового мирового порядка Антанты, в итоге способствовал обретению Польшей независимости. Другое дело, что в этом контексте мы акцентируем значение Февральской революции, ведь именно тогда появились решения, которые позволили поднять польский вопрос на международной арене.

Дискуссии ведутся по поводу терминов. Речь идет не только о польских ученых, но и о наших российских коллегах. Вначале сами большевики называли октябрьские события «переворотом», а потом (главным образом из пропагандистских соображений) создали название «Великая Октябрьская революция». В свою очередь, сейчас в России появилось определение, которое объединяет события октября и ноября 1917 года и даже их последствия: Великая русская революция. Обращу внимание, что здесь используется именно слово «русская», таким образом подчеркивается этнический, национальный или даже националистический аспект революции. Это интересная смена подхода, так что стоит понаблюдать, что будут делать россияне по поводу столетнего юбилея.

— У путинской России с революцией проблема: с одной стороны, она вписывает историю СССР в дискурс о великой имперской России, а с другой — это все же был бунт против власти, который вряд ли достоин похвалы.

— Это правда. Один из близких соратников Путина, Вячеслав Никонов (внук Молотова) даже написал книгу под названием «Крушение России. 1917». Ее послание однозначно: она показывает, как опасны бунты против власти, поскольку они ведут к ослаблению и даже распаду страны, нанося удар по «российской государственности». Все это, если принять менее серьезный тон, можно резюмировать так: у российского орла две головы, и каждая смотрит в свою сторону.

— У польского орла всего одна голова, но мне кажется, что полякам тоже сложно составить однозначное мнение о революции. С одной стороны, мы осуждаем последствия, к которым она привела, но с другой — обожаем бунты против поработителей, так что в польском списке национальных восстаний могло бы найтись место и для этой революции.

— Историки находят для нее такое место, при этом, как я уже сказал, они, скорее, подчеркивают положительные аспекты Февральской революции. Именно тогда в России появились благоприятные условия для развития польского национально-освободительного движения, а на востоке началось формирование рядов польской армии, что было важно для укрепления и защиты независимости. Говоря о революции в польском контексте, следует обо всем этом помнить, и не отделять это событие от нашей истории.

http://inosmi.ru/politic/20171108/240708044.html
Оригинал публикации: Rewolucja październikowa a sprawa polska
Опубликовано 07/11/2017 11:26

23 февраля 2017,  10:43

Польский реванш: Пилсудский атакует Россию
Получив независимость, Варшава решила отомстить Москве

Святослав Князев

Польша, давно превратившаяся в один из основных центров русофобии Старого Света, склонна обвинять Москву во всех смертных грехах — в частности, в «захвате» ее территорий в 1939 году, но при этом официальная Варшава не любит вспоминать о событиях, имевших место двадцатью годами ранее.

14 февраля 1919 года произошло одно из первых боестолкновений советско-польской войны. Это не слишком масштабное сражение (с обеих сторон в нем участвовало чуть более 200 человек) имеет большое символическое значение. То, что последовало за ним, привело к огромным жертвам и многочисленным взаимным претензиям…

В конце XVIII — начале XIX века Польша заплатила высокую цену за свое жестокое правление в значительной части исконно русских, восточнославянских земель и за попытки захватить Россию. Она подверглась четырем разделам между Россией, Австрией и Пруссией (сначала в составе Речи Посполитой, а затем — по итогам Наполеоновских войн, в которых она выступала союзником Франции, — сама по себе). Гордые шляхтичи никак не могли с этим смириться, и постоянно бунтовали, хотя объективно часть Польши, оказавшаяся под властью российской короны (Царство Польское) пользовалась широчайшей автономией.

Мечты поляков о восстановлении полного суверенитета были воплощены в жизнь лишь в 1917—1918 годах. Декрет, даровавший Польше независимость, был принят Совнаркомом 10 декабря 1917 года. 29 августа 1918-го советское государство отказалось от каких-либо претензий к Варшаве по договорам, подписанным во времена существований Российской империи. Казалось бы — живи и радуйся, но польское руководство решило иначе…

Глава Польши Юзеф Пилсудский не испытывал чувства благодарности за грандиозный подарок, сделанный Советской Россией Польше, и мечтал о воссоздании Речи Посполитой с границами «от Финляндии до Кавказских гор». И время для этого было, по мнению польского лидера, самое подходящее — большевики вели войну сразу на несколько фронтов, а Польша пользовалась поддержкой ряда западных государств — в частности, Франции и США.

Быстро проведя репрессии против политической оппозиции внутри самой Польши, Пилсудский перешел к реализации своих грандиозных замыслов.

Номинально в войну Польша вступила в декабре 1918 года, когда официальная Варшава отдала приказ подконтрольным ей войсками занять Вильно. В начале января 1919-го город с небольшими стычками был взят. Советские власти пытались начать переговоры, но Пилсудский просто игнорировал все их мирные устремления.

В начале февраля 1919-го находящиеся в западной части Польши немецкие войска под давлением Антанты пропустили на «восточный фронт» основные польские части. 14 февраля 1919 года две польские пулеметные роты атаковали городок Береза-Картузская (теперь — город Береза Брестской области Белоруссии). Сегодня это считается первым полноценным боестолконовением советско-польской войны.

Начало войны складывалось для Советской России не слишком удачно. Пилсудскому удалось добиться серьезного количественного и военно-технического превосходства. В итоге весной-летом 1919 года польские войска серьезно продвинулись по территории современной Украины и Белоруссии. А в августе поляки захватили Минск и Бобруйск. Пилсудский мечтал о превращении России в маленькое слабое государство и даже рассуждал о перспективах похода на Москву…

Однако вскоре ослабла помощь Польше со стороны западных союзников. Лидеры Белого движения не были заинтересованы в чрезмерном усилении Варшавы за счет России, и Антанта (у которой были свои планы на Россию) была с ними солидарна. Начались переговоры. Сначала — между Польшей, Антантой и Деникиным. А затем — между Польшей и большевиками.

Но в декабре 1919-го Польша из переговоров вышла, так как была уверенна в слабости Красной армии и своей будущей победе. Зимой-весной 1920 года польская армия продолжила свое наступление. Пал Киев, польские военные создали плацдарм для наступления на левом берегу Днепра…

Но в мае началось успешное контрнаступление советских войск. Летом ситуация для поляков стала просто катастрофической. Советские войска перешли исторические границы Польши и двинулись на Варшаву. О том, что произошло дальше — историки спорят. Одни говорят, что советское руководство не учло тот факт, что огромное количество представителей польского пролетариата, на восстание которого рассчитывали большевики, было вывезено в Австрию и Германию. Другие — обвиняют Сталина, не спешившего перебрасывать войска из-под Львова на Варшаву (будущий глава СССР якобы был против присоединения Польши и за консолидацию восточнославянских земель). Третьи — утверждают, что руководство советских войск на территории Польши совершило важнейшие стратегические просчеты — растянуло фронт, позволило войсками удалиться от собственных тылов. Помощь Польше активизировали США и Франция. Парижские специалисты были направлены к Пилсудскому, чтобы помочь ему одержать победу.

В любом случае Варшавское сражение советской стороной было проиграно.

В сентябре-октябре 1920 года поляки снова перешли в наступление, но обе армии были обескровлены боями. Вскоре между советским и польским руководством возобновился переговорный процесс, который и привел, в конце концов, к Рижскому миру.

Значительная часть территорий, некогда входивших в состав Руси и населенных восточными славянами (западные регионы Украины и Белоруссии), в итоге отошла Варшаве. Правда, создать государство от Черного до Балтийского моря поляки так и не смогли. Тем не менее, сам факт вооруженной аннексии Польшей значительных территорий, заселенных «не поляками», стал постоянной проблемой для Москвы. Тем более, политика Польши продолжала быть откровенно недружественной.

Поляки уничтожили в концлагерях десятки тысяч советских военнопленных. Польских пленных в советском тылу от болезней умерло около 2 тысяч человек.

По-разному обе стороны вели себя и в ходе самих боевых действий. Красноармейцев, участвовавших в погромных акциях, руководство жестоко и примерно наказывало. Зато для поляков погромы, грабежи и насилие по отношению к мирному населению были нормальной практикой.

В 1939 году, когда Польша пожинала плоды своей провокационной политики, Мюнхенского сговора и участия в разделе Чехословакии, Советский Союз Польшу не «захватывал», а лишь вернул себе территории, которые в 1918—1920 годах Варшава захватила силой…

http://svpressa.ru/post/article/166938/