Но, тем не менее, и сегодня в Неаполе сохранились старинные уголки, куда и направлялись русские паломники. Выйдя на виа Дуомо, они следовали по этой улице к Домскому (кафедральному) собору, чтобы поклониться честной крови священномученика Ианнуария (+ около 305 г.), память которого Православная Церковь отмечает 21 апреля по старому стилю (4 мая н.ст.). В середине 1820-х гг. перед величественным порталом этого храма стоял наш соотечественник Д.Горихвостов, который пришел сюда, чтобы почтить память этого святого. “Многие церкви достопримечательны и здесь великолепием и древностью, особенно кафедральная, — писал русский путешественник. — Сия церковь сохраняет голову и кровь св.Януария, бывшего епископа Беневентского, заступника Неаполя, обезглавленного в царствование императора Диоклитиана. Два раза в год, в празднуемые дни сему святому, сгущенная кровь его, находящаяся в хрустальной склянке, подносимая в голове, разжижается. В противном случае — горе Неаполю! Бедствие предвозвещается, и жители поражаются ужасом. Мраморный обелиск с бронзовой статуей св. Януария возвышается пред сим храмом”10.

Русскому паломнику, сообщившему об этой древней традиции, не довелось быть очевидцем “чуда святого Януария”. Но он мог утешать себя тем, что некоторые его предшественники-россияне бывали в Неаполе в дни этого празднества. И действительно, в дневнике посольства, возглавлявшегося князем Б.П.Шереметьевым, под 23 мая 1698 г. читаем: “Маия 23 числа в Неаполе будучи присылал арцыбискуп (архиепископ — авт.) нунциус папежский (папский нунций — авт.) (к боярину) Б.П.Шереметьеву — авт.)” объявить, чтобы того дня боярин изволил ехать в девичий монастырь, в котором, сказал, содержится кровь святого великого угодника Господня Януария, которая кровь у тех законниц в сокровищницы с процессиею в церковь, и ставят на престол и служат литургию. Многажды же во время святыя литургии оная святая кровь причудесно показуется кипением, аки бы жива. И прислал оный арцыбискуп к боярину свою карету о шести возниках, с маршалком дому своего с патром (священником — авт.), который ездил с боярином”11

Дальнейшее повествование представляет большой интерес, поскольку сам российский посол и его свита были “самовидцы онаго преславнаго чудеси”. Вот что увидели в храме русские посланцы: “Как пришел боярин в церковь, то мало подождав, принесли оную святую кровь с великим благоговением и процессиею в церковь, и поставили на престол. Сия святая кровь хранится в малом хрустальном сосуде; в половину того сосудца видением, аки бы запеклась, и тот сосудец повернули вверх дном; кровь же не переливается, а видится, аки бы засохла, и стоит вверху того сосудца; а как начали служить литургию, и как прочитали Евангелие, то оная святая кровь помалу начала опускаться вниз, и опустилась до самого дна, не распустившися во весь сосудец, но отстояша от всех боковых сторон начала кипеть и перебираться вверх и вниз зело пречудесно и удивительно, что видя все люди, находившиеся в той церкви, в великом были радовании, и по обыкновению латинскому били в свои перси (грудь — авт.), премногие же плакали. По отправлении литургии оную святую кровь кипящую все целовали с великим страхом и слезами, благодаря Бога за такое превелие чрез оную святую кровь показанное чудодействование. Потом отнесли опять с процессиею в сокровищницу. Сказывали тут в церкве боярину иереи служители тоя церкви, что де оная святая кровь износится из сокровищницы не многажды в год, и показует де она тое чудо чрез кипение, иногда на первой литургии, иногда на второй и на третьей, а иногда и на многих литургиях не показуется чудо, и то де приписуем мы тогда великому нашему согрешению, и молящеся чиним де процессии и потом де видению того чудеси
сподобляемся”12.

Свидетельства об этом чуде восходят к XII веку; особенно часто об этом упоминается в хрониках, относящихся к XV столетию. Можно ли попытаться постигнуть это чудо разумом? Заглянем в богословскую энциклопедию. Вот что сообщается там по этому поводу: “Все натуралистические объяснения этого чуда настолько неудачны, что ничего не остается как только признать, что таким чудесным явлением Бог укрепляет и вознаграждает веру христиан”13.

Жители Неаполя чтят память святого мученика Ианнуария: в городе есть часовни и статуи, воздвигнутые в его честь. Он был обезглавлен в начале IV века близ Неаполя, и некоторым русским путешественникам доводилось бывать на месте его гибели. Смерть настигла мученика на пути между городами Путеолы (Поццуоли) и Партенопея (древнее название Неаполя). В 1820-х гг. здесь побывал Д.Горихвостов: “Взяв несколько влево, —
пишет он, — мы зашли в церковь монастыря капуцинского, построенного на месте казни св. Януария, и увидели достопамятность ея: окровавленный камень, на котором сей святой был обезглавлен, и картину, изображающую сие кровавое происшествие”14.

О месте гибели св. Ианнуария пишет и А.Н.Муравь-ев — автор целого ряда книг о христианских святынях Запада и Востока. “Память о нем сохранилась и в амфитеатре Путеольском, — пишет русский путешествен-
ник. — Там показывают тот покой (темницу — авт.), куда заключен был св.Януарий, один из первых епископов Неаполя в III веке, когда обрекли его на съедение зверям; но звери не дерзнули коснуться освященного старца, и под мечом, более жестоких спекулаторов, окончил он мученическую жизнь”15.

Однако вернемся снова в кафедральный собор Неаполя, где ежегодно бывает “чудо святого Януария”. Член русской миссии в Неаполе А.Я.Булгаков имел возможность посетить праздничное богослужение, во время которого “делается чудо, la liquifaction du sang de St. Janvier”. Но русскому посланнику и его спутникам не повезло: они опоздали к началу богослужения. “Мы в церковь приехали, чудо сделано, кусок отверделой крови святого сам собою растаял и наполнил склянку, в которой сия кровь сохраняется”16, писал он.

Далее снова послушаем А.Н.Муравьева, который приступает к описанию основной части празднества. “Священники, в облачениях, вынесли из ризницы серебряное изваяние св.Януария, и поставив его на престол, облекли в драгоценную ризу и надели на него богатую митру, — пишет русский автор. — Потом старший из них подошел к алтарю, с кристальным фиалом в руках, внутри коего видна была запекшаяся кровь. Он показывал сей фиал на все стороны как бы для некоего представления, при свете свечи, которую держал пред сосудом диакон, чтобы никто не усомнился в том, что точно в нем запеклась кровь. Тогда стал обращать в руках своих фиал, при чтении молитв и вопле женщин, до тех пор, пока действительно закипела кровь, неизвестно каким образом; во все время свеча не отходила от фиала, чтобы можно было постепенно видеть преложение крови, и может быть теплота рук и огня содействовала ее кипению. Радостные вопли раздались в церкви и все устремились целовать фиал, который с торжеством показывал священник народу, и тем кончилась церемония”23.

Как видим, этот отрывок, принадлежащий перу А.Н.Муравьева, дополняет то описание, которое было сделано в конце XVIII в. одним из членов посольства Б.П.Шереметьева. Муравьев сообщает также, что праздничная церемония повторилась на следующий день — “в присутствии короля и всего его семейства; они ездили в парадных каретах на поклонение святому, и, от его лица торжественно пронесли во дворец благословенные цветы, в дар королевской фамилии”24.

А теперь продолжим рассказ о россиянах, посещавших Неаполь, и приведем сообщение еще одного автора —
Константина Аполлоновича Скальковского (1843–1906). Этот удивительный человек сочетал в себе самые неожиданные занятия и увлечения. По профессии горный инженер, он был также писателем-публицистом, историком балета и… благочестивым паломником. В 1886 г. он, как и его предшественники — русские богомольцы, прибыл в Неаполь, чтобы присутствовать при чуде святого Януария.

“Я довольно удачно попал к последнему дню, когда кипит или, вернее, делается жидкой кровь св.Дженаро. Это чудо совершается три раза в год, и народ ожидает его с величайшим нетерпением”25, пишет К.А.Скальковский. Каким же представился кафедральный собор взору нашего паломника? “Кровь св.Дженаро хранится в соборе, великолепном здании, наружный фасад которого заново отделывается, — пишет любознательный автор. —
День был воскресный, погода прекрасная и зрелище представилось любопытное. Огромный храм был переполнен молящимися, в каждом из многочисленных приделов собора шла служба, епископ совершал миропомазание, но главный интерес сосредотачивался на капелле патрона города. Эта капелла сама по себе большой храм, почти сплошь отделанный и заставленный массивными серебряными украшениями и ярко освещенный”26.

Некоторые из русских авторов, побывавшие в этом храме до К.А.Скальковского, сообщали о том, что чудо святого Януария совершалось иногда с “запозданием”, и верующие старались ублажить праведника, каясь в своих прегрешениях. Но однажды чудо запоздало так надолго, что Скальковский уделил этому событию много места в своих записках. “Дело было в 1799 году, когда французы занимали Неаполь и основали эфемерную Партенопейскую республику, — пишет русский паломник. — Духовенство, само собой разумеется, было на стороне Бурбонов и недовольно нашествием атеистов. Оно старалось внушить черни, что св.Дженаро также недоволен, почему кровь его и остается в неизменном виде. Чернь взволновалась. Но командовавший французами генерал был себе на уме. Он без длинной церемонии позвал настоятеля собора и объявил ему, что если молитвами его священников кровь св.Дженаро не закипит, то настоятель будет в 24 часа расстрелян, и что ж? Чудо недолго заставило себя ждать; на другой же день неаполитанцы были осчастливлены известием, что покровитель их сжалился над городом и кровь его
стала жидкой”27.

В 1880-х гг. в Неаполе был отель “Россия”, а рядом с ним — лавка русского купца Беляева: “он торгует мозаичными изделиями, мраморами, разноцветными камнями и т.п., также частью картинами и редкостями”, — писал в 1888 году другой русский путешественник — А.Л.Кекин, отмечая при этом, что “много русских постоянно живут в Неаполе по плохому здоровью или благодаря тем удобствам, которые представляет этот город: очень хорошо в нем жить”37.

Многое из старинного церковного быта Неаполя было утрачено еще в начале XIX века. В 1806–1815 гг. в Неаполитанском королевстве было упразднено более 1300 храмов, часовень и монастырей, принадлежавших десяткам орденов и конгрегаций, в том числе — ордену иезуитов, которые были изгнаны из Неаполитанского королевства38. Д.Горихвостов, побывавший в Неаполе уже после всех этих событий, созерцая старинную крепость, увенчивавшую панораму города, писал: “Крепость St. Elme, построенная на самом возвышении города, господствует над ним. Церковь в ней, разноцветным мрамором, скульптурою и живописью украшенная, почитается благовиднейшею из всех неаполитанских. Прежде она состояла при монастыре картезианском; ныне принадлежит к Дому инвалидов”39.

Но все же много храмов сохранилось, и А.Н.Муравьев смог отыскать их среди однообразной застройки неаполитанских кварталов. “После великолепного собора св.Иануария, — пишет русский автор, — достойны особенного внимания: церковь св. Клары, где погребался род Ангевинский и господствует над всеми гробница доброго короля Роберта, позади главного алтаря; обитель доминиканская, украшенная мавзолеями многих королей дома Аррагонского, почиющих во всеоружии поверх своих гробов; церковь св. Иоанна Карбонары, где королева Иоанна II-я соорудила великолепный памятник брату своему венгерскому королю Владиславу, и церковь св. Марии Кармильской, на городской площади, ознаменованной бунтом Мазаниелло и казнью несчастного отрока Конрадина, внука императора Фридриха II-го. Печальная мать скромно погребла его в сей церкви, сооруженной ею во имя Богоматери на те деньги, которые напрасно предлагала для его выкупа. Виновник жестокой казни, Карл, первый из королей рода Ангевинского, похитивший престол Неаполя у династии Кесарей, гордо покоится над главными вратами соборного храма св.Ианнуария. Весьма замечательны еще, по своим мраморам, церкви св. Троицы и св.Апостолов и особенно богатая живописью церковь блаженного Филиппа Нери, где есть много картин Гвидо Рени и Эспанио-лето, и домовая церковь князей Сан-Северино, славящаяся своими изваяниями”40.

* * *

Таковы краткие заметки российских паломников о святыне Неаполя. Многие из них проделывали долгий путь, чтобы поклониться чудотворным реликвиям. С особым чувством покидали они потом этот город, где издревле были переплетены традиции Западной и Восточной Церквей. Их настроения хорошо выразил православный богомолец — А.К.Муравьев; его строки, написанные более 150 лет тому назад, и сегодня обращены к сердцу каждого христианина: “Уже якорь был брошен посреди итальянских кораблей и вечерняя звезда пробудила обычный звон колокольчиков на всех палубах, и торжественное “Аве Мария” огласило воды, вверяя Пречистой Деве житейские бури пловцов и пучин. Я присоединил молитвенный голос мой к общему гимну, ибо в сей торжественный миг все мое странствие казалось мне мечтанием одной священной ночи”41.