02

Освобождение Балкан: Болгария и другие
Сан-Стефанский мир. Немного предистории

Олег Айрапетов, 31 января 2018, 21:07 — REGNUM 

Приближается 140-летие подписания Сан-Стефанского договора. В нашей стране, все более и более удаляющейся как от реалий истории (что убедительно показала довольно убогая встреча 100-летия Февральской и Октябрьской революций), так и от Балканского полуострова, этот юбилей почти не чувствуется. Рассуждения о национальной или религиозной общности с болгарами или о том, как Болгария выступила на стороне врагов России в великих войнах XX века, часто уводят в сторону от понимания причин того, что случилось 140 лет назад, как и о наследии Сан-Стефанского мира (и Берлинского конгресса).

Между тем, это наследие далеко не ограничивается Болгарией. В непосредственном хронологическом порядке можно назвать Критский, Македонский и Армянский вопросы. Первый был решен истреблением и вытеснением с острова турецкого элемента, третий — истреблением и вытеснением армян из Западной Армении и даже потерю ею исторического названия, македонская проблема образца XIX века в XX веке вылилась в ряд составных проблем, в том числе и собственно современную Македонию (где кризисные элементы никоим образом не преодолены), и Косово. Возвращение Российской империи потерянной ею в 1856 году части Бессарабии, столь естественное для всех в 1878 году (конечно, за исключением Румынии), обернулось коллизиями 1918−1940 и 1941−1944 гг., а после 1991 года проблемой единства республики Молдавии и стремлением местных унионистов к возвращению в румынское государство.

И, разумеется, наследием Сант-Стефано является Болгария. Независимой она стала только в сентябре 1908 года, разорвав вассальную связь с султаном. Вассалитет был формальным, но то же можно сказать и про то, что последовало за ним. И большую часть самостоятельности нового суверенного государства. Как бы оно не называлось — царство, народная или демократическая республика, Болгария находилась в зависимости, и причем весьма очевидной от её старших партнеров — России, Германии, Советского Союза, а сейчас — США. Возможно, это судьба малых стран, отягощенных фобиями и маниями.

Возможно, это результат метания в поиске формулы решения программы великой национальной мечты, которая в болгарском варианте так и не была реализована. В любом случае, незаметность русского голоса в этой республике приводит к тем же последствиям, что в прочих бывших братских республиках. Россия активно превращается в образ врага. Судя по всему, работа идет полным ходом. Мне не хочется оставаться сторонним наблюдателем этой малопривлекательной картины. Поэтому рискну предложить читателям вспомнить историю войны 1877−1878 гг. Начнем с того, что религиозная общность духовных чад православной церкви на Балканах давно уже стала фикцией.

Подписание Сан-Стефанского мирного договора 19 февраля 1878 года

С начала 60-х гг. XIX века напряжение на Балканском полуострове постоянно нарастало. Впервые к качестве серьезного фактора появляется болгарское национально-освободительное движение, первоначально поставившее перед собой задачу добиться создания национальной церкви, не подчинявшейся Патриарху Константинопольскому.

В 1393—1396 годах болгарские земли были завоеваны османами, их почти пятивековое правление привело к значительной деградации региона, часть центров книжности и культуры была потеряна, ряд древнеболгарских по происхождению источников вообще сохранился лишь только в более поздних древнерусских списках. Многочисленные восстания и войны, ареной которых становились Балканы, привели к изменению этноконфессиональной структуры населения полуострова, включая и болгарские земли. В городах шел процесс вытеснения болгар турками и греками, в ряде районов османское или татарское население вытеснило болгарское, в ряде районов произошел массовый переход болгар в ислам.

К середине XIX века Болгария превратилась из политического понятия в некую условность с размытыми представлениями о границах, причем и в Европе, и в России существовали различные взгляды на эти весьма условные границы. В европейской картографической традиции XVIII — первой половины XIX веков Болгарией чаще всего называли территорию от Дуная до Балкан. В России Болгарию считали триединой, состоящей из Дунайской, Забалканской и Македонской. Одним из первых заложил эту традицию патриарх русской болгаристики Ю. И. Венелин (1802−1839). В 1829 году, в главной своей работе «Древние и нынешние болгаре в политическом, народописном, историческом и религиозном их отношении к россиянам» он вынужден был почти доказывать современникам существование болгар:

«Народ, однако не перестал существовать и до ныне. Мало сведений имеется теперь потому, что с тех пор, как государство исчезло из среды Европейских держав, Турки заняли его место, и укрывали Болгар от взоров Европы».

К моменту написания первой работы Венелина кое-какие данные о болгарах в России, конечно, были. Прежде всего — у части военных и гражданских чиновников.

Вторая половина XVIII и первая половина XIX веков стали временем активации русской политики на Балканах, русско-турецкие войны не раз заканчивались миграцией болгарского населения в пределы России, где им предоставлялись весьма льготные условия для проживания. Болгарские общины в Империи, в Дунайских княжествах стали важным центром формирования идей национального возрождения, которые необходимо было еще внедрить в преимущественно забитые крестьянские массы. Сделать это могла только школа. Школа тогда могла существовать лишь при церкви. Центрами национального возрождения стали училища, созданные в начале 1840-х гг. благодаря Гюльханейскомухатт-и шерифу — подписанному султаном Абдул-Меджидом 3 ноября 1839 года в Гюль-ханейском дворце документу, провозглашавшему начало благодетельной реформы («танзимат-и хайрие»).

Гюльханейскийхатт-и шериф имел три основных положения, реализация которых должна была полностью изменить положение подданных султана: 1) неприкосновенность жизни, чести и имущества вне зависимости от конфессиональной принадлежности; 2) регулярное распределение и взимание податей, отмена выкупной системы; 3) правильный призыв на военную службу и установление определенного срока ее продолжительности. Конечно, эти меры были объективно необходимы для модернизации турецкой системы управления, однако вслед за преодолением египетского кризиса 1839−1840 гг. «эпоха танзимата» вступила в период застоя вплоть до Крымской войны.

В 1860-е годы противостояние внутри единого когда-то «румийского», то есть «римского», то есть византийского, православного миллета (религиозной общины) привело к тому, что болгары начали ненавидеть греков не меньше, чем турок, если не больше. 15 апреля 1860 г. на Пасхальной службе в болгарской церкви в Константинополе вместо имени Патриарха было упомянуто имя султана. Этому примеру последовали священники еще 30 церквей в Болгарии. Это было формальное начало длительной болгаро-греческой церковной распри. Вселенская Патриархия упразднила Печскую (сербскую) патриархию в 1766 г., и Охридскую (болгарскую) митрополию в 1767 г., став с тех пор единственным центром православной общины на Балканах. Однако в XIX веке Патриархами были уже признаны автокефалия сербской (1830 г. — хатт-и шериф султана, позволяющий избрание Патриарха сербов при условии согласия Константинопольских церковных властей, в 1838 патриаршая кафедра установлена в Белграде); греческой (в 1850 г.) и румынской (в 1861 г.) церквей.

По данным русской статистики на 1862 г., болгары представляли наиболее многочисленный элемент славянского населения Европейской Турции — 4,5 млн. чел. или 58,4%, вслед за которым шли сербы — 2,95 млн. чел. или 38,3%. Еще 3,3% или 250 тыс. чел. были представлены русскими — в основном разного рода сектантами, проживавшими преимущественно в Дунайских княжествах. Болгарское национальное возрождение началось со школы — в Габрове, Тырнове, Филиппополе (совр. Пловдив) появились первые училища, выпускники которых вскоре стали учителями. В 1860-е годы было создано 198 начальных школ (из них 18 для девочек), 25 подготовительных и 2 центральные (с курсом средней школы), начали издаваться газеты и журналы. В условиях Балкан национальная церковь становилась инструментом борьбы за школу, образование и в конечном итоге за национальную идентичность паствы. Следует отметить, что значительную роль в борьбе за болгарскую национальную церковь сыграли люди с секуляризированным сознанием, ставившие национальные интересы неизмеримо выше церковных канонов и зачастую использовавших проблемы церкви во имя национального «пробуждения». Этой ситуацией решил воспользоваться и Папский престол — в 1861 г. была основана болгарская униатская церковь.

Огромную роль в этом движении играла польская политическая эмиграция. В своей ноябрьской речи в 1860 г., посвященной 30-летию польского мятежа, старый князь Чарторыйский счел возможным поблагодарить Всевышнего за то, что турецкие власти позволили полякам помочь «…движению болгар к воссоединению с всемирной церковью, движению, которое лишает Россию навсегда влияния ее на эту страну». Впрочем, польская помощь католицизму не имела особого успеха, так как болгарское крестьянство не хотело признавать первенство папы римского. В 1867 г. Патриарх Константинопольский предложил лидерам болгарской церковной оппозиции автономию, в границах от Дуная до Балкан, но это предложение было отвергнуто — болгарская сторона требовала гораздо большего.

Следует иметь в виду, что Болгария в это время была не политическим, а географическим понятием, и уже тогда шла борьба за определение его границ. Собственно болгарская и русская точки зрения на эти границы исходили из существования трех основных районов, населенных по преимуществу болгарами — триединой Дунайской (с центром в Триадице, совр. София), Забалканской (с центром в Филиппополе) и Македонской (с центром в Ускюбе, совр. Скопле) Болгарии. Эти взгляды были основаны на этнографических и исторических данных (которые не были бесспорными), отразившихся в работах русских специалистов по Балканам и русской картографии. В четырех турецких вилайетах, включавших в себя эти три района — Дунайском, Адрианопольском, Солунском и Битольском в 1868 г. проживало 4 767 393 чел., из них 4 095 981 болгар, 355 тыс. греков, 65 878 румын, 41 284 сербов. Болгары являлись, таким образом, наиболее крупным по численности элементом этих территорий. В противовес русским взглядам, в Европе бытовал другой взгляд на географическое понятие «Болгария», который ограничивал его пространством от Дуная до Балканского хребта.

Таким образом, в споре между Константинопольским Патриархом и сторонниками автокефальной болгарской церкви столкнулись два достаточно традиционных к этому времени и уже непримиримых взгляда на Болгарию. Этот спор проходил в весьма сложных для Османской империи внешнеполитических условиях — Критское восстание, попытки русской дипломатии организовать совместное выступление Европы в защиту греков, формирование Балканского союза — все это подводило Константинополь к поддержке болгар, что ослабляло влияние греков в церкви, разделяло православную, «румийскую» общину Турции и выделяло из нее относительно лояльный турецкой власти элемент. 11 марта 1870 г. султан Абдул-Азис издал фирман об образовании независимого болгарского Экзархата с центром в Константинополе, выводивший болгарскую церковь из подчинения константинопольского Патриарха. Экзарх избирался Синодом, в который входили главы 17 епархий болгарской церкви. Глава 10 фирмана разрешала создавать и новые епархии болгарской церкви, при условии, если 2/3 населения церковного округа согласится перейти под омофор Экзарха. Попытки Синода Русской Православной церкви выступить с примирительной позицией вызвали недовольство и у болгар, и у греков. Попытка предотвратить раскол не удалась. Ясно и точно болгар поддержал сербский патриарх, против выступили патриархи восточных церквей.

12 февраля 1872 г. был избран первый Экзарх — Илларион Ловчанский, но уже 16 февраля он отказался от экзаршьего престола, сославшись на плохое здоровье и его заменил Анфим I. Это был значительный шаг навстречу болгарским национальным устремлениям. В районах со смешанным населением, и прежде всего в Македонии началась ожесточенная борьба между сторонниками Экзарха и Патриарха, разделение между которыми, кстати, далеко не всегда проходило по национальному признаку. Сам по себе акт выделения Экзархата не по территориальному, а по национальному признаку грубейшим образом нарушал каноны Православной церкви. Кроме того, этот раздел ставил под вопрос возможность реализации греческих планов по культурной абсорбции населения Македонии, которую греки считали своей, также как и Крит, Фессалию и Эпир. 3 апреля избрание Анфима было признано великим визирем. Экзарх попытался выправить положение, обратившись с письмом к патриарху константинопольскому. 7 апреля последовал официальный ответ — Анфимий VI отлучил Анфима I от церкви.

Патриархия решила изолировать экзарха Болгарского и добиться осуждения его действий на Вселенском соборе. Однако русская, сербская, черногорская и румынская церкви отказались принять в нем участие. В результате Анфимий VI вынужден был ограничиться представителями православных церквей, находившихся на контролируемых султаном территориях. Был созван местный Собор. 12 сентября 1872 г. Патриарх на местном Соборе провозгласил Экзархат раскольнической церковью. Еще через два дня последовало осуждение «филетизма», то есть национальной розни в церкви. Все архипастыри, духовенство и паства — фактически большинство болгар — были объявлены схизматиками. Только в 1945 г. автокефалия болгарской церкви была признана официально, преодоление раскола началось по инициативе Русской Православной церкви. Таким образом, турецкое правительство на этом этапе достигло поставленную цель расчленения православной общины Балкан на враждующие группировки.

Османская армия до взятия Константинополя в 1453 году

Эта политика во многом облегчалась процессами, которые шли внутри христианских общин Турции — там процветали симония, коррупция и несправедливость самого разного сорта. В случае с болгарами все усложнялась засилием греков во главе церкви. Оглашение акта патриарха сопровождалось во дворе его резиденции выкриками здравицы султану — защитнику православия от панславизма. В самом двусмысленном положении при этом оказалась русская дипломатия, с ее традициями поддержки как Патриарха, так и православных славян.

Положение русской дипломатии было весьма сложным. Традиционная поддержка патриархии и традиционная поддержка славян вошли в противоречие. Выход из этого тупика мог быть достигнут только половинчатыми решениями. Синод Русской Православной церкви отказался послать своих представителей на Собор в Константинополь и прямо поддержать его решения, но осудил раскол, с другой стороны болгарским приходам оказывалась различного рода помощь — их представители проходили обучение в русских духовных учебных заведениях, им оказывалась финансовая помощь, посылалась богослужебная литература.

Введением болгарской экзархии православный миллет Османской империи был расколот. Казалось бы, политика султанского правительства получила желаемый результат. Традиционно наиболее активный и имевший уже государственность греческий элемент был ослаблен. На самом же деле — успокоение оказалось временным, а слабое болгарское движение, никогда еще не принимавшееся в расчет в качестве реальной опасности владычеству османов вскоре заявит о себе в полную силу.

Читайте развитие сюжета: Предпосылки русско-турецкой войны

Подробности: https://regnum.ru/news/2374809.html
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM.

Отредактировано Konstantinys2 (Сб, 10 Мар 2018 14:44:02)

Как Россия освобождала Болгарию: Начало
Апрельское восстание 1876 года в Болгарии. Реакция Европы, европейцев и России

                                                         

Олег Айрапетов, 9 марта 2018, 15:13 — REGNUM

Памятник Царю Освободителю (Александру II) в Софии.
Надпись на постаменте: «Царю Освободителю Признателна България»

16 сентября 1875 г. болгарские революционеры Христо Ботев и Стефан Стамболов, переправившись через Дунай, попытались поднять восстание, но вместо ожидаемых нескольких тысяч их поддержало всего 23 человека. Подняв знамя восстания и пропев несколько революционных песен, члены отряда удалились назад, на румынскую территорию. Турки в ответ начали массовые репрессии против болгар, не разбирая правого от виноватого. Результат был неизбежен. 13 (25) октября 1875 г. А.И. Нелидов, советник посольства в Константинополе, докладывал Александру II:

«Государь! Многочисленные аресты, произведенные в Болгарии, далеко не успокоили волнение, а лишь увеличили возмущение жителей этой провинции, обычно очень мирных. По словам управляющего нашим генеральным консульством в Рущуке, даже старые чорбаджии, обычно враждебные безумным действиям молодых пылких патриотов, на этот раз высказали сочувствие жертвам последнего столкновения… Мне помнится, что турки во время последних арестов захватили большое количество оружия, приготовленного для предполагаемого восстания. Несмотря на это, если значительное улучшение в местном управлении не успокоит возбуждение умов, то надо ожидать, что новое волнение вспыхнет здесь, как только герцеговинское движение захватит Сербию и Черногорию».

Русский дипломат ошибся в своих оценках на 1,5 месяца. Болгарские эмигранты в Румынии не рассчитывали на улучшение турецкой системы управления. Сразу же после сентябрьского провала началась более тщательная подготовка нового выступления, начало которого планировалось на 13 мая 1876 г. В этот раз упор был сделан на восстание в городах. Организация столкнулась с нехваткой кадров, имеющих военный опыт, и с явной недостачей оружия, прежде всего современного стрелкового. Купить его было очень сложно, завезти в Болгарию — еще труднее. После Старозагорского восстания в сентябре 1875 г. власти были настороже, они активно вербовали информаторов среди болгар, усиливали контроль и наблюдение. Было ясно, что готовится новое выступление. В Северной Болгарии постоянно находилось до 125 тыс. турецких солдат и офицеров, Дунай патрулировала флотилия. Революционеры собирали все, что можно: французские, английские, немецкие, русские винтовки и кремневые ружья.

В результате предательства планы Бухарестского болгарского центра были раскрыты турецкой полицией. 19 апреля (1 мая) была перехвачена и расшифрована переписка заговорщиков, начались массовые аресты. Революционеры вынуждены были выступить раньше намеченного срока. Ко 2 мая им удалось достичь успеха всего лишь в нескольких горных городах, где началось массовое истребление турецких чиновников. Попытки придать движению организованный характер провалились — это было типичное выступление крестьян, не желавших выходить за пределы собственной общины, деревни или городка. При этом основной ударной силой восстания стали учителя, купцы, учащиеся — представители среднего класса. Массового участия самой многочисленной части населения, т. е. крестьянства, повстанцам добиться не удалось, оно втягивалось в события помимо своей воли, восстание не получило и сколько-нибудь значительной поддержки в остальной части Болгарии.

Карта Апрельского восстания в Болгарии 8 апреля — 23 мая 1876 года

Турецкие власти, которые после осенних арестов никак не ожидали такого массового выступления, получили возможность организовать карательную акцию огромного масштаба. Было собрано до 5 тыс. солдат и значительное количество башибузуков, кадры которых составили местные турки, черкесы, помаки (болгары-потурченцы) и беженцы-мусульмане из Боснии и Герцеговины. Именно эти отряды действовали при подавлении восстания с особенной жестокостью. Изолированные очаги восстания были разгромлены один за другим, было сожжено 80 и разгромлено более 200 населенных пунктов. Истреблялись все христиане и все христианские деревни, которые имели несчастье оказаться на пути карателей. Во многих случаях уничтожались ни в чем не повинные люди, в том числе и не участвовавшие в восстании и проявившие лояльность по отношению к власти султана. Христианское население вынуждено спасаться бегством, ища себе убежище в горах.

«Нельзя без содрогания думать о тех испытаниях, — докладывал Александру II посол в Турции граф Н. П. Игнатьев 27 апреля (9 мая) 1876 г. из Константинополя, — которым подвергнутся несчастные болгарские семьи, застигнутые зимой в ущельях Балкан… Опасность и боязнь резни возникает во всех пунктах Болгарии, где находятся турки. Положение очень напряженное».

Напряжение росло с каждым днем. 6 мая в Салониках толпой фанатиков были убиты германский и французский консулы, которые попытались заступиться за молодую гречанку, похищенную из дома родителей для насильного обращения в ислам. Волнения не ограничились этим городом, возникла опасность для посольств в Константинополе. 7 мая по улицам турецкой столицы прошли демонстрации вооруженных учащихся медресе, командующий гарнизоном привел в состояние повышенной готовности султанскую гвардию и войска, в гавани напротив дворца были поставлены на якорь броненосцы. В случае необходимости они должны были открыть огонь по мятежникам. Их численность оценивалась по-разному — от 20 до 5−6 тыс. чел. Демонстранты требовали смены целого ряда лиц в руководстве страной и кое в чем преуспели — султан сменил верховного муфтия и военного министра. Протесты учащихся не остановились на этом, но теперь все чаще звучало требование смены великого визиря. Тем временем резня в Болгарии продолжалась.

25 мая 1876 г. управляющий русским консульством в Адрианополе князь А. Н. Церетелев докладывал о действиях турецких властей: «…С первого момента отовсюду были призваны башибузуки, оружие было роздано всем мусульманам, подонкам турецкого населения, цыганам, черкесам, которых в течение многих лет разоружали. Наконец, этих людей направили не против повстанцев, которые и не появлялись, а против цветущих деревень и мирных городов. Войска получили приказ уничтожать все при малейшем сопротивлении. Сначала таковым считалось противодействие грабежу и притеснениям, совершаемым башибузуками, затем не считались даже и с этими предлогами, и достаточно было лишь быть болгарином. Речь шла не о том, чтобы искать виновных, а об истреблении христиан, об удовлетворении ненависти, сдерживаемой в течение долгого времени. Сотни, тысячи болгар всех возрастов и обоего пола погибли при самых страшных обстоятельствах; подробности совершенных жестокостей ужасны; в Перуштице, Батаке, Ветрене вырезано все население. Недавно деревня Бояджик около Ямбола испытала ту же судьбу. Женщин и девушек насиловали, убивали и уводили в рабство, убивали детей, убивали крестьян, убегающих при приближении войска, убивали и тех, кто оставался при них, убивали тех, кто прятался, и тех, что сдавали оружие, — за то, что оно у них было; и тех, у которых его не было, — за то, что они его не сдавали; стреляли из вагонов по служащим на линии железной дороги… вооруженные банды бродят по стране, отнимая у крестьян все, что можно отнять, и регулярные войска появляются при малейшем сопротивлении, чтобы предать все огню и мечу».

Удивительно, но в оценке действий властей британские дипломаты не расходились с русскими. Вопреки утверждениям о том, что представители Лондона советовали подавить восстание, «не разбирая средств», они пытались препятствовать этой неразборчивости. «Нет извинения действиям турок, — писал 26 мая 1876 г. британский посол в Турции Г. Дж. Эллиот генеральному консулу своей страны в Белграде В. Уайту, — которые вооружили башибузуков, черкесов и цыган, насилие которых загоняет мирных селян в отчаяние и мятеж. Я делаю, что могу, для того, чтобы остановить это». Остановить «это» не удалось. В том числе и потому, что британский посол не выносил своего личного отношения на публику. «Он старается, — докладывал 12 (24) августа 1876 г. Нелидов канцлеру кн. А. М. Горчакову, — по наущению великого визиря, объяснить, если не оправдать, поведение турок; совершенные в Болгарии варварства лишили турок симпатий и доброжелательности английской нации, но они могут считать себя спокойными, установив, что не потеряли таковых сэра Генри Эллиота».

Константин Маковский. Болгарские мученицы. 1877

Между тем действовал принцип коллективной ответственности райи, т. е. христиан, от которого пострадали не только болгарские крестьяне. После убийств в Салониках под угрозой оказались и жизни подданных европейских государств. Правительство султана с трудом контролировало ситуацию под окнами своих кабинетов, даже в Константинополе ожидали нападений на европейские посольства. Атмосфера была исключительно напряженной. Подавление восстания сопровождалось казнями и пытками захваченных в плен, пережившие пытки и суд ссылались в Диарбекир, на Кипр, в Палестину. Поначалу никого особенно не беспокоило количество жертв в Болгарии. По данным официального отчета турецких властей, при подавлении восстания было убито 3100 христиан и 400 мусульман. Первая цифра, конечно, была занижена. Британский консул официально определил количество христианских жертв в 12 тыс. чел.(хотя в отчете, сделанном для посла, называлась большая цифра — 12 тыс. жертв только в Филиппополе), его американский коллега — в 15 тыс. чел., более поздние болгарские исследования дают оценочные цифры трагедии — от 30 до 60 тыс. чел.

Если организация восстания закончилась военным поражением болгарских революционеров, то организация его подавления привела к политическому поражению турецких властей. Их поддержала только группа польских революционеров в Лемберге, которые создали «Конфедерацию польского народа», от лица которой объявили России войну. По сути дела это был ответ на призыв Мидхад-паши к константинопольским полякам поддержать Оттоманскую империю. В мае 1876 г. «конфедерация» вошла в контакт с посланцами Мидхада и обещала немедленно поднять восстание, как только турецкие войска вторгнутся в Подолье, начались переговоры о предоставлении заговорщикам оружия и денег. Затем заговорщики заявили о своей готовности приступить к действиям уже через две недели после получения средств, но турки явно не торопились финансировать авантюристов.

Впрочем, никто не собирался их поддерживать и в Царстве Польском. О массовой поддержке в Галиции тоже речи не было. Заговорщики создавали прекрасные по масштабам планы — расплатиться с Англией за перевозку польского легиона в Жмудь Прибалтикой и Кронштадтом, получить от Вены Галицию, присоединить к возрожденной Польше Херсонскую губернию для выхода в Черное море и т. п. В итоге в Австро-Венгрии польскому обществу удалось собрать около 150 добровольцев, которые под именем «Европейского легиона» отправились в Болгарию воевать на стороне турок. В августе 1877 г. этот легион был уничтожен русскими войсками.

Что касается Болгарии в апреле и мае 1876 г., то американский и немецкий журналисты, исследовавшие картину турецких преступлений, были потрясены, увидев только в одной из деревень свыше 3 тыс. трупов и сотни отрезанных детских голов. С особым остервенением башибузуки разрушали школы и церкви. Неоднократно были зафиксированы случаи массового сожжения женщин и детей живьем. Сколько-нибудь серьезных попыток остановить их правительство не предпринимало. Подобного рода новости из первых рук начали приходить в Европу уже в июле 1876 г. Поначалу в них попросту отказывались верить, но когда сведения были подтверждены, они сыграли, по словам английского дипломата, роль последней капли в чаше терпения. Международная реакция на турецкие зверства в Болгарии была крайне острой.

Апрельское восстание в Болгарии 8 апреля — 23 мая 1876 года

Единственным твердым защитником Оттоманской империи был граф Биконсфилд — Дизраели. Он ставил под вопрос количество жертв, отрицал факты продажи болгарских девушек и молодых женщин в рабство, ссылаясь на то, что об этом нет свидетельств в донесениях британского посла в Константинополе Эллиота. На упреки в том, что правительство поддерживает политику обезлюживания Болгарии, последовал весьма типичный и оригинальный ответ: «Хорошо, конечно, резня 12 тыс. человек, не важно, турок или болгар, невинных крестьян или бандитов — ужасное событие, о котором никто не может думать без эмоций. Но когда я вспоминаю, что население Болгарии — 3 700 000 человек, и что это очень большая страна, не является ли слишком экстравагантным злоупотреблением риторики утверждение, что резня столь значительного количества людей, как 12 000 человек, является депопуляцией провинции?» Впрочем, даже в постоянно поддерживавшей султана Англии началось широкое движение против Турции. Памфлет «Болгарские ужасы и Восточный вопрос», написанный лидером либеральной оппозиции В. Гладстоном, разошелся в 50 тыс. экземпляров за несколько дней. Пресса требовала немедленных действий по прекращению турецкого террора на Балканах.

В защиту болгарского народа выступили Дж. Гарибальди, В. Гюго, Ч. Дарвин, И. С. Тургенев и многие другие деятели европейской культуры и политики. Разумеется, что в России резня вызвала бурю возмущения. Уже 5 мая 1876 г. Московский славянский комитет выступил с призывом о сборе пожертвований в пользу болгар: «Многое уже сделано русским обществом: велика в своей сложности высланная славянам русская земская милостыня, которой две трети, по крайней мере, составились из подаяний простого народа при содействии приходского духовенства. Эти лепты созидают историческое будущее всего славянского мира. Благодаря этому гласному заявлению народного мнения подержалась связь сочувствия между Россией и славянскими племенами, и они не упали духом. Благодаря оказанной из России помощи семейства наших несчастных единоплеменников и единоверцев не умерли с голоду и холоду и просуществовали, хоть кое-как, целую зиму, не утратив веры в окончательный успех того дела, за которое подвизаются их отцы, мужья, сыновья, братья — все мужчины, способные носить оружие. Тяжелое бремя легло, конечно, на русское общество; трудна историческая повинность, выпавшая на его долю, но зато велико и призвание России, и братский долг ею еще не совершен».

Император Александр II

22 июня последовало Высочайшее разрешение императора публично обратиться к своим подданным с призывом о помощи болгарам. К этому времени средства уже активно собирали Московский, Петербургский и Одесский комитеты. Одно из обращений гласило: «Люди русские, да не устает ваша помогающая рука! Бедный, уже давший свою трудовую копейку, по опыту зная, что значит нужда, пусть даст ее опять и опять; одна копейка не разорит, а из мирских копеек собираются тысячи, даже десятки и сотни тысяч рублей. Богач, уже давший и давший щедро, пусть даст еще от своего неиссякающего избытка. Богач, еще ничего не давший, потому что дать много жаль, а дать мало совестно, пусть не совестится дать хоть безделицу, но пусть только даст! Люди темные, не знающие толком этих болгар, как не знали герцеговинцев и босняков, но слыхавшие о христианах, томящихся в Турции, пусть дают Христа ради свою «милостыню спасенную». Люди образованные, но при всем том еще мало знакомые со славянами вообще и турецкими в частности, пусть поскорее пополнят в запасе своих познаний этот позорный пробел! Пора, наконец, не дозволять себя обольщать европейскими баснями о славянах, которые, будто бы, до того отупели, что даже немного и чувствуют, когда их кидают в огонь или сажают на кол!»

В начале июля 1876 г. в Бухаресте состоялось собрание Болгарского центрального благотворительного общества, которое щедро субсидировалось русскими славянскими комитетами. Общество вело пропаганду создания независимой Болгарии (в болгарском понимании ее географических границ, которые должны были превратиться в государственные), формировало отряды добровольцев, оказывало помощь беженцам. Почти одновременно с началом восстания в Болгарии состоялась встреча трех императоров в столице Германии. Поскольку точной информации о резне еще не было, на ней в основном обсуждалась проблема Боснии и Герцеговины. Горчаков накануне поездки в Берлин стал склоняться к идее внешней гарантии автономии провинций, допускалась даже временная, «на определенных, точных условиях» австрийская оккупация Боснии. Канцлер надеялся на «безусловную поддержку со стороны Пруссии».

В результате 1(13) мая 1876 г. во время пребывания Александра II в Берлине Горчаковым, Андраши и Бисмарком был подписан меморандум, к которому позже присоединились Италия и Франция. Меморандум требовал от турецкого правительства заключить на два месяца перемирие с повстанцами, оказать помощь в восстановлении их разоренных храмов, жилищ и хозяйств, признать за повстанцами право сохранения оружия. Турецкие войска должны были быть сосредоточены в нескольких, определенных особым соглашением, пунктах, наблюдение за выполнением условий меморандума в случае его признания возлагалось на консулов европейских держав. Русское правительство поначалу склонялось к более активной поддержке повстанцев, но под давлением Австро-Венгрии было вынуждено отказаться от этих планов. 19 мая на предложения трех империй последовал ответ Лондона. Лорд Дерби считал требование заключение перемирия иллюзорным и вредным, а положение о материальной компенсации за разрушения — в принципе невыполнимым. Единое выступление Европы было сорвано Лондоном.

Отказ Великобритании поддержать Берлинский меморандум, требование Дерби разоружать только христиан, а также категорические возражения против международного контроля над турецкими властями, в сложившихся условиях фактически означали признание Лондоном права турок на бесконтрольные репрессии. Позиция британской дипломатии произвела весьма негативное впечатление на Александра II и Горчакова, но они еще надеялись, что позиция пяти Великих Держав будет достаточно убедительной. Судя по всему, сам Дерби прекрасно понимал, что резня продолжится, потому что одновременно с отказом присоединиться к Берлинскому меморандуму он распорядился отправить для защиты подданных королевы Виктории четыре британских военных судна в Салоники, и одно — в Константинополь, в распоряжение посла Эллиота. Лондон должен был что-то сделать. Даже Дерби не мог обойтись только словами.

Знамя восставших из Горна-Оряховица (экспонат Военно-исторического музея в Софии)

Убитый в Салониках германский консул был местным уроженцем, но подданным Великобритании. Кроме Англии, свои военные суда в салоникский порт были вынуждены послать Франция, Италия и Австрия. В ответ султан отправил в город специальную комиссию, которая должна была расследовать дело об убийстве консулов. Ее сопровождала британская канонерская лодка. Неудивительно, что комиссия начала энергично действовать и подвергала аресту около полусотни человек. Скромная военно-морская демонстрация и выступление трех императоров в Берлине привели к тому, что султан предпочел пойти на вынужденную и потому несколько нетипичную демонстрацию торжества закона в своей стране. Началось следствие по поводу убийств в Салониках и Болгарии. В результате к моменту его завершения в феврале 1877 г. за убийство немецкого и французского консулов различным наказаниям было подвергнуто 27 человек (6 повешено), а за резню в Болгарии, жертвами которой стали тысячи людей, — 12 человек (2 повешено).

30 мая текст Берлинского меморандума должен был быть вручен правительству Турции, где в эту ночь произошел переворот — был свергнут султан Абдул-Азис. Переворот был организован его же собственным правительством, опиравшимся на вызванные из азиатской Турции части. Продолжавшиеся демонстрации протеста учащихся медресе прибавили решимости заговорщикам, они фактически силой вынудили племянника Абдул-Азиса занять трон. Султанский дворец был окружен войсками, и бывший правитель вынужден был покинуть его, получив гарантии сохранения его жизни от представителя заговорщиков. В городе соблюдался полный порядок, нападений на европейцев не было. 23 мая (4 июня) заключенный в одном из столичных дворцов свергнутый султан был убит. По официальной версии, он покончил с собой, выбросившись из окна во двор. Его преемник Мурад V занял жесткую позицию по отношению к повстанцам. Вручение меморандума было отсрочено, а вскоре он потерял всякий смысл. Тем не менее это еще не означало отказа от курса, намеченного этим документом. Как отметил 14 (26) июня Милютин: «Ни переворот в Константинополе, ни самодурство англичан не представляют пока достаточных причин к изменению политики трех империй».

Подробности: https://regnum.ru/news/polit/2388579.html
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM.