Таким  образом,  Манштейн  в  несколько  видоизмененной  форме  выразил
взгляды, уже высказанные мною и командующим группой армий "Б".
     Однако Гитлер остался непреклонным, и Манштейн по  существу  был  лишен
оперативного руководства 6-й армией.  Правда,  фюрер  попытался  подсластить
пилюлю, пообещав Манштейну  дополнительные  силы  для  усиления  его  войск,
готовившихся к наступлению. Для этого предусматривалось перебросить части  и
соединения с Кавказа и Западного фронта. Хотя  эти  силы  в  конечном  счете
могли быть полезны  Манштейну,  они  прибыли  бы  слишком  поздно,  так  как
подготовка к операции уже шла полным ходом.
     Несмотря на  то  что  Манштейну  помешали  осуществить  его  планы,  он
постарался как можно лучше  выполнять  полученные  им  приказы.  Не  касаясь
неуместных в данном случае подробностей, можно утверждать, что  штаб  группы
армий "Дон"  сделал  все  возможное  для  организации  наступления  в  самых
благоприятных условиях и с минимальной задержкой. Манштейн  надеялся  начать
его между 8 и 10 декабря.
     Окруженную  под  Сталинградом  армию  мы  снабжали  по   воздуху.   Как
показывали  сводки,  которые  я  ежедневно   представлял   Гитлеру,   тоннаж
перевозимых на самолетах грузов, как правило,  составлял  110,  120  и  лишь
иногда 140 тонн. Последняя цифра превышалась очень редко, и чаще  всего  6-я
армия получала в день менее 100 тонн грузов. Итак, 6-й армии не  доставлялся
даже ежедневный минимум предметов снабжения,  не  говоря  уже  об  обещанных
Герингом 500 тоннах. Как я и предсказывал, много дней подряд грузы совсем не
поступали. Таким образом, не удовлетворялись  даже  минимальные  потребности
6-й армии. В этом  не  были  повинны  ни  экипажи  самолетов,  ни  командиры
авиационных подразделений и частей, ибо они делали все, что было в их силах.
Геринг взялся за выполнение задачи, превосходившей возможности немецких ВВС.
     На ежедневных совещаниях с Гитлером Геринг обещал  улучшить  положение.
Он утверждал, что переброска грузов по воздуху только  началась,  что  через
несколько дней все  пойдет  хорошо  и  он  выполнит  свои  обещания.  Гитлер
принимал его извинения и каждому повторял их: "Рейхсмаршал  дал  мне  слово.
Рейхсмаршал  разрабатывает   лучшую   организацию.   Рейхсмаршал   планирует
использование большего количества самолетов".
     Но на самом деле  обстановка  ухудшалась.  Основной  фронт  отодвигался
назад, и приходилось часто менять аэродромы, с которых грузы доставлялись  в
Сталинград. Расстояния увеличивались, и  самолеты  должны  были  летать  над
расширявшейся с каждым днем территорией противника. В связи с этим мы теряли
все больше и больше самолетов.  Этому,  конечно,  не  следовало  удивляться.
Такое положение неизбежно должно было возникнуть, и его  нужно  было  учесть
при разработке планов снабжения 6-й армии по воздуху. Я предупреждал об этом
еще в самом начале создания "воздушного моста".
     Подготовка к наступлению с целью деблокирования  сталинградской  армии,
наконец, закончилась. Этой операции с беспокойством ожидали все, а  особенно
войска 6-й армии. Почти все части,  переброшенные  с  Кавказа,  заняли  свои
позиции. Прибыли значительные  подкрепления  из  Германии.  Непосредственное
руководство операцией было возложено на  командующего  4-й  танковой  армией
генерала  Гота.  В  его  распоряжении  было  три  танковых  дивизии  штатной
численности,  небольшое  количество  пехоты  для  прикрытия  флангов  и  ряд
подразделений и частей  из  резерва  главного  командования,  среди  которых
находился батальон танков "Тигр". Этих сил явно не  хватало  для  выполнения
поставленной  перед  Готом  задачи.  Условия  наступления  были  далеки   от
идеальных. Исходный район находился в районе Котельниково, километрах в  ста
от Сталинграда.  Русские  отлично  понимали,  что  этот  участок  был  самым
уязвимым В своих действиях они должны были исходить из этого, и  потому  Гот
мог встретить здесь сильное сопротивление. Правда, и командиры и солдаты 4-й
танковой армии  понимали,  какую  важную  роль  играло  их  наступление  для
деблокирования сталинградской армии. Они были полны решимости пойти на любые
жертвы, чтобы успешно выполнить свою задачу.

Последняя надежда

     Фельдмаршал фон Манштейн и я предпринимали последние отчаянные  попытки
убедить Гитлера. Если бы 6-я армия получила приказ вырваться  из  окружения,
она, безусловно, выполнила бы  его.  Безвыходность  положения  заставила  бы
солдат пойти на любые жертвы,  и  окончательной  катастрофы  можно  было  бы
избежать. Но приказ о выходе из окружения должен был исходить от Гитлера,  а
он не соглашался подписать его.
     Почти каждую ночь я убеждал его отдать такой приказ. Подобные  сцены  я
уже описывал и потому не стану входить в детали, снова говорить о спорах,  о
взаимном раздражении и т. д. Но мне хотелось бы упомянуть о двух характерных
инцидентах.
     Помню, однажды я подумал, что мне удалось убедить Гитлера  принять  мою
точку зрения, так как он сказал: "Хорошо, напишите Паулюсу и  спросите  его,
насколько далеко он сможет продвинуться, если он получит приказ о выходе  из
окружения".
     Я вздохнул с облегчением и, чтобы Гитлер не успел передумать, тут же, в
его присутствии, составил телеграмму и дал ему подписать.  Он  прочитал  ее,
взял карандаш и дописал: "с тем условием, что Вы будете  удерживать  оборону
вдоль Волги". Это добавление в корне меняло  цель  и  характер  предлагаемой
мною операции. В подобных случаях мне казалось, что  я  могу  сойти  с  ума.
Телеграмма была отправлена, и Паулюс  немедленно  ответил.  Я  забыл,  какую
цифру он назвал, - кажется, от 30 до 40 километров. Во  всяком  случае,  это
расстояние было значительно меньше  того,  которое  отделяло  его  армию  от
авангардов Гота. На следующий день на совещании в присутствии большой группы
офицеров Гитлер сказал:
     - Я послал Паулюсу радиограмму, в  которой  запросил  его,  как  далеко
сможет он продвинуться, если получит приказ выйти из окружения. Он  ответил,
что  его  войска   смогут   продвинуться   только   на   30-40   километров.
Следовательно, нет никакого смысла проводить такую операцию.
     Я резко возразил:
     - Но ведь вы поставили ему условие - удерживать позиции на Волге.
     От ярости Гитлер побледнел, но промолчал.
     На следующий вечер  я  добился  у  него  приема  и  снова  умолял  дать
разрешение на выход из окружения.  Я  говорил,  что  это  последняя  надежда
спасти 200-тысячную армию Паулюса.

Обстановка в конце декабря

     1942  год  подходил  к  концу.  В   сводках   верховного   командования
сообщалось, что наши войска в районе Сталинграда предпринимают  ожесточенные
атаки, но на самом деле обстановка  с  каждым  днем  становилась  все  менее
благоприятной. Группа армий "Дон" оказалась не в состоянии  отразить  натиск
русских и теперь откатывалась назад. 4-я танковая армия не  смогла  удержать
рубеж, на который она  вышла  21  декабря,  и  расстояние  между  передовыми
отрядами 4-й и 6-й армий опять  увеличилось  до  ста  с  лишним  километров.
Северо-западнее  Сталинграда  русские   расширили   фронт   своего   зимнего
наступления. Они атаковали  и  разгромили  итальянскую  армию,  удерживавшую
участок фронта между румынами  и  венграми.  Теперь  опасность  нависла  над
венгерскими войсками. Такой ход событий усилил  отчаянное  положение  группы
армий "А", действовавшей на Кавказе.
     Обстановка в самой "крепости" серьезно ухудшилась, хотя русские еще  не
начали решительного наступления. Пресловутый "воздушный мост" работал плохо,
и нехватка предметов снабжения ощущалась все острее.
     Рационы войск  стали  настолько  мизерными,  что  продержаться  на  них
сколько-нибудь  долго  люди  не  могли.  Мало  того,  неизбежно  было  новое
уменьшение  суточного  пайка.  Провал   наступления   4-й   танковой   армии
деморализовал как командиров, так и войска внутри Сталинградского котла.  Их
разочарование было  тем  сильнее,  что  они  верили  в  возможность  скорого
деблокирования. Я не берусь описывать обстановку в районе окружения - о  ней
могут  рассказать   лишь   те   немногие   из   участников   событий,   кому
посчастливилось остаться в живых.
     Я следил  за  тем,  чтобы  Гитлера  информировали  достаточно  полно  и
правдиво, не умалчивая  о  недостатках.  Мне  казалось,  что  он  совершенно
безразлично  относился  к  неумолимо  надвигавшейся  катастрофе.  Внешне  он
придерживался прежнего мнения, считая, что решение удерживать Сталинград при
данных обстоятельствах было правильным. Чтобы оправдать  себя,  он  выдвигал
теперь следующие причины. Удерживая Сталинград, 6-я армия приковывает к себе
крупные силы русских, поэтому противник не может проводить крупные  операции
в другом месте, а мы получаем возможность создать прочную линию  фронта.  На
эти доводы я ответил  так:  "Если  русские  будут  проводить  свои  операции
правильно, - а у меня есть все основания полагать, что они будут действовать
именно так, - то для окружения сталинградской армии они оставят  минимальное
количество дивизий. Они не станут штурмовать крепость в ближайшее  время,  а
бросят свои основные силы  для  наступления  в  западном  направлении.  Наши
солдаты в Сталинграде вынуждены будут смириться со своей  судьбой,  даже  не
вступая в бой, и попадут в руки противника так же просто, как спелые  фрукты
падают с деревьев на землю".
     Позднее  мои  предсказания  сбылись.  Но  Гитлер   продолжал   ободрять
окруженные войска даже после провала  наступления  4-й  танковой  армии.  Он
обратился к ним с новогодним приказом, в котором говорилось: "Я  даю  слово,
что для вашего освобождения будет сделано все возможное".  Этот  приказ  был
написан лично Гитлером,  и  старший  адъютант  фюрера  принес  его  мне  для
отправки в 6-ю армию. Я отказался это сделать, так как не имел ни  малейшего
желания  посылать  приказ,  содержание  которого  было  явно  неосуществимо.
Старший адъютант заявил, что Гитлер настоятельно требовал отправки приказа и
что о моем неповиновении он вынужден  будет  доложить  Гитлеру.  Но  никакие
последствия не могли заставить меня согласиться с Гитлером, и в конце концов
приказ был послан в Сталинград через другие каналы. Между прочим, Гитлер  не
привлек меня к ответу и ни разу не напомнил об этом случае.

Русские требуют сдачи Сталинграда

     Если бы меня попросили указать дату, которую я считаю началом конца 6-й
армии Паулюса, я бы назвал 8 января 1943 г. В этот день  русские  послали  в
"крепость" парламентеров и официально потребовали ее  сдачи.  Правда,  можно
считать и так, что судьба окруженной 6-й армии была решена еще в  тот  день,
когда ей было запрещено вырваться из окружения. Все,  кто  был  в  состоянии
здраво оценивать реальную обстановку,  понимали  это,  все,  кроме  Гитлера,
которого упрямство лишило способности  видеть  действительный  ход  событий.
Немецкий  народ  не  знал  о  создавшемся  положении,  так   как   верховное
командование умалчивало о неизбежной судьбе 6-й армии  вплоть  до  самой  ее
капитуляции. Ниже я остановлюсь на этом подробнее.
     Наступление русских на "крепость" началось в первые дни января. Русское
верховное командование, вероятно, считало, что группа армий "Дон"  отброшена
назад достаточно далеко и теперь не помешает русским  войскам  ликвидировать
Сталинградский котел.  Почему  русские  решили  перейти  в  наступление,  не
дожидаясь, пока котел развалится сам по себе, без всяких потерь  со  стороны
русских, известно только русским генералам.
     На  их  решение  оказали  влияние,  возможно,  следующие  три  фактора.
Во-первых, проведение дальнейших  боевых  действий  во  многом  зависело  от
овладения таким  важным  центром  дорог,  как  Сталинград.  Во-вторых,  они,
конечно, поняли, что своевременный отход наших  войск  с  Кавказа  лишил  их
возможности отрезать и окружить группу армий "А".  В-третьих,  их  разведка,
видимо, сообщила, что запасы предметов снабжения в котле иссякли и что конец
окруженных  войск  близок.  Последний   фактор   кажется   самым   вероятным
объяснением. Во всяком случае русское  верховное  командование  решило,  что
пришло время уничтожить 6-ю армию.  Но  прежде  чем  перейти  в  генеральное
наступление, они попытались добиться капитуляции этой армии без  дальнейшего
кровопролития.
     8 января русские парламентеры вошли в "крепость". Они  вручили  Паулюсу
требование о капитуляции 6-й армии, подписанное командующим русским  Донским
фронтом.  Это  был  пространный  документ.  Описав   безнадежное   положение
окруженной 6-й армии, русский  командующий  предлагал  сложить  оружие  и  в
случае  согласия  на  это   гарантировал   солдатам   сохранение   жизни   и
безопасность, а сразу же после окончания войны возвращение  на  родину  -  в
Германию и другие страны. Документ заканчивался  угрозой  уничтожить  армию,
если  она   не   капитулирует.   В   случае   отклонения   ультиматума   вся
ответственность за последствия возлагалась на командующего 6-й армией. Ответ
было предложено дать до 10 часов 00 минут 9 января 1943 г,
     Паулюс немедленно связался с  Гитлером  и  попросил  свободы  действий.
Гитлер дал резкий отказ. Трудно сказать, о чем думал он в это время. Все  же
я попытаюсь рассказать об этом, основываясь на своих личных наблюдениях.
     Как всегда, Гитлер упорно скрывал свои истинные взгляды.  Казалось,  он
был  уверен  в  благоприятном  исходе  Сталинградского  сражения.  Но   свои
сокровенные мысли он держал при себе. Только люди, которые близко знали его,
постоянно общались с ним и видели смену его настроений, догадывались  о  его
настоящих чувствах, когда он случайно  выдавал  себя  неосторожно  сказанной
фразой. В своем новогоднем приказе по сталинградской армии он все еще обещал
солдатам и офицерам освободить их  из  кольца  вражеского  окружения.  Всему
личному составу вооруженных сил и немецкому народу он не раз  повторял,  что
упорство и моральная стойкость  сталинградской  армии  не  дали  возможность
войскам противника перейти  в  наступление  на  других  участках  Восточного
фронта. Их героическая оборона, говорил  он,  завершится  победой.  Этой  же
точки зрения он придерживался в разговоре со мной и  с  командующим  группой
армий "Дон" фельдмаршалом фон Манштейном. Вероятно, только  генералу  Йодлю,
своему самому близкому военному советнику, он  признавался,  что  больше  не
верит в возможность спасения 6-й армии.

Наступление русских

     Рано утром 10 января русская артиллерия открыла ураганный огонь.  Через
два часа их пехота перешла в наступление с севера, юга и  запада.  С  ужасом
ожидали этого момента оборонявшиеся, у которых осталось мизерное  количество
боеприпасов. Весь день шел жестокий бой. Героически обороняясь, наши солдаты
подбили много русских танков и нанесли большие  потери  наступающим  русским
войскам. Но  и  наши  потери  были  неслыханно  велики.  Вечером  этого  дня
командование 6-й армии сообщило по радио, что русские прорвали оборону наших
войск на северном, южном и западном направлениях  и  что  бреши  закрыть  не
удалось. Большие участки обороны самовольно  или  по  разрешению  штаба  6-й
армии были оставлены войсками. Котел постепенно  сужался.  Это  продолжалось
несколько дней. Чем меньше становился удерживаемый немцами район, тем больше
страдания окруженных солдат.
     К 16 января расстояние между самыми отдаленными пунктами котла по длине
сократилось до 25, а по ширине до 15 километров, то есть с  10  января  и  в
длину и в ширину уменьшилось в два  раза.  Особенно  серьезной  была  потеря
аэродрома Питомник, так как через него осуществлялось снабжение "крепости".
     Теперь померк даже  наигранный  оптимизм  Гитлера.  По  его  приказу  в
сводках верховного командования  впервые  появились  намеки  на  серьезность
создавшейся под Сталинградом обстановки. В коммюнике от 10 января говорилось
только о  боях  местного  значения  и  действиях  патрулей.  16  января  уже
сообщалось "об оборонительных боях с наступающими со  всех  сторон  войсками
противника". Но Гитлер все еще отказывался дать Паулюсу свободу действий,  о
которой неоднократно просил командующий группой  армий  "Б"  и  которой  так
настоятельно требовал я в своих разговорах с диктатором. Его ответом  каждый
раз  было   монотонное   повторение   любимого   изречения:   "Каждый   день
сопротивления 6-й армии - огромная помощь другим армиям  Восточного  фронта,
6-я армия приковывает к себе крупные  силы  русских  и  наносит  им  тяжелые
потери".
     А сталинградская трагедия неумолимо приближалась к концу. Солдатам  6-й
армии каждый  новый  день  приносил  только  усиливавшийся  голод,  лишения,
душевное одиночество, безнадежность, страх замерзнуть или умереть с  голода,
страх получить ранение, которое  в  этих  условиях  невозможно  излечить.  В
зависимости от своего темперамента одни солдаты в  этих  условиях  проявляли
храбрость, другие отчаяние, а третьи просто апатию. Но каковы бы ни были  их
чувства, им ничего не оставалось  делать,  как  только  продолжать  воевать,
воевать без отдыха, без  перерыва,  воевать,  сознавая,  что  нечеловеческие
условия, в которых они существуют, могут стать лишь  еще  ужаснее.  Это  был
бесконечный кошмар.
     Младшие и старшие офицеры находились в таких же условиях, как и солдаты
Тяжесть их положения усугублялась, однако, тем,  что  на  них  лежало  бремя
ответственности за жизни людей, которым они не могли помочь.  Они  отчетливо
сознавали, что полуголодные люди, лишенные к тому же достаточного количества
боеприпасов, не в состоянии выполнять получаемые ими приказы.
     Высший командный состав и  штабные  офицеры  были  в  несколько  лучших
условиях, зато на них лежала еще большая ответственность. Они уже не строили
никаких иллюзий. Раньше или позже,  в  зависимости  от  воинского  звания  и
характера, они осознали бессмысленность  приказов  Гитлера  и  лживость  его
обещаний. Они  понимали,  что  неизбежность  горького  конца,  который  ждал
находившихся  под  их  командованием  офицеров  и  солдат,  бесспорна,   как
математическая аксиома. Каждый боевой приказ вызывал у них душевную  борьбу:
выполнять его или нет? Но они обязаны были передавать приказы, которые  сами
считали ошибочными. Более того, перед своими подчиненными  они  должны  были
показывать храбрость и уверенность в победе.
     Снабжение войск почти прекратилось. Солдатам не хватало продовольствия,
боеприпасов, горючего и многих других предметов снабжения. С каждым днем все
острее ощущалась нехватка боевой техники и снаряжения. Многие артиллерийские
части, расстреляв все снаряды, уничтожали орудия. Водители грузовиков, когда
кончался бензин в баках, поджигали  свои  машины.  Исчезали  целые  части  и
соединения.

Конец

     К северу и западу от котла русские расширили фронт зимнего наступления.
Была разгромлена венгерская армия, находившаяся левее итальянцев. Дальше  на
север та же участь постигла 2-ю немецкую армию. На юге обстановка оставалась
критической,  и  единственной  надеждой  на  спасение   было   своевременное
отступление наших  войск  с  Кавказа.  Эта  операция,  проведенная  в  самый
последний  момент,  прошла  успешно.  Решение  об  отходе  войск   полностью
оправдало себя. Освободившиеся дивизии можно  было  использовать  на  других
участках фронта. Ставке Гитлера приходилось думать  о  боевых  действиях  не
только на Восточном фронте. В Африке англичане  захватили  Триполи,  и  всей
армии Роммеля угрожала серьезная опасность.
     В эти дни Геринг несколько раз выступил с речами, в которых  говорил  о
героическом сражении на Волге. Видимо, он не понимал, что вместе с  Гитлером
повинен в сталинградской трагедии, и забыл о  своем  торжественном  обещании
осуществить  снабжение  6-й  армии  по  воздуху.  Он  даже  нашел   уместным
отпраздновать  свой   день   рождения   с   обычной   экстравагантностью   и
расточительностью. Это происходило как раз в то время,  когда  я  и  офицеры
моего штаба из товарищеской солидарности с окруженной  армией  урезали  свои
продовольственные пайки до уровня тех, какие выдавались солдатам Паулюса.
     В атмосфере крайнего  напряжения  немецкий  народ  ясно  сознавал,  что
надвигается   страшная   катастрофа.   Коммюнике   верховного   командования
подготавливали людей к плохим новостям. За  описанием  героических  подвигов
6-й армии официальные органы пропаганды пытались скрыть масштабы и  характер
сталинградской трагедии.
     В самом котле быстро и безжалостно  приближался  конец.  Один  командир
дивизии отказался подчиниться приказам высших начальников  и,  чтобы  спасти
горсточку оставшихся в живых солдат и офицеров своей дивизии, принял решение
о сдаче в плен. К русским перешла и одна румынская часть в  полном  составе,
со всем своим вооружением. Старшие и высшие  командиры  либо  кончали  жизнь
самоубийством, либо уходили на передовую и находились там, пока русская пуля
не прерывала их жизнь. Некоторые младшие офицеры и солдаты просили  у  своих
командиров разрешения пробиться через кольцо  русского  окружения  к  своим.
Многие дерзнули сделать этот рискованный шаг,  но  после  нескольких  недель
неописуемых  страданий  к  нашим  войскам  удалось  добраться  всего  одному
унтер-офицеру. После стольких лишений он прожил недолго. В самом котле  люди
гибли от голода и сильных морозов.
     Отколовшаяся часть котла постепенно  уменьшалась,  затем  одна  из  его
половин тоже разделилась на  две  части.  Таким  образом,  образовалось  три
котла, три района окружения немецких  войск:  на  севере  под  командованием
командира 11-го армейского корпуса, в  центре  под  командованием  командира
51-го танкового корпуса и на юге под командованием самого генерала  Паулюса.
Такое положение, затруднив оборонительные действия  наших  войск,  облегчило
наступающим русским выполнение их задачи и быстрее  привело  к  трагическому
концу. Обо всем этом генерал Паулюс доложил в ставку Гитлера 28  января.  Он
добавил, что, по расчетам его штаба, 6-я армия продержится не дольше чем  до
1 февраля.