Carnegie Moscow Center, Россия

В чем особенности новой волны протестов в России

09.04.2017
Денис Волков

В конце марта на митинги против коррупции по всей России вышло около 60 тысяч человек более чем в 80 городах страны. Большинство протестных акций не были согласованы с властями. Самые крупные состоялись в Москве (около 15 тысяч участников, 1030 человек задержаны) и Санкт-Петербурге (до 10 тысяч участников, 131 задержаны). По свидетельствам очевидцев, значительное число участников составляла молодежь.

Эти мартовские акции укладываются в общую логику постепенного роста протестной активности в России, которая наблюдается последние пару лет. Месяц назад марш памяти Бориса Немцова собрал около 15 тысяч москвичей; в Петербурге с начала года прошло несколько крупных акций против передачи Исаакиевского собора РПЦ. На следующий день после антикоррупционного митинга — 27 марта — началась очередная всероссийская стачка дальнобойщиков против повышения дорожных платежей по системе «Платон» (причины предыдущей были описаны ранее). В Москве и других городах регулярно проходят десятки небольших локальных акций. Однако численность даже самых крупных из названных протестов на порядок меньше тех, что происходили в России в 2005 или 2011-2012 годах, поэтому вряд ли можно считать мартовские события серьезной угрозой политической системе.

Легитимность власти в глазах населения и рейтинги первых лиц остаются высокими благодаря их укреплению два-три года назад в результате присоединения Крыма к России. Экономический кризис за последние пару лет существенно подорвал уверенность в завтрашнем дне и ударил по доходам россиян. Однако у людей было время адаптироваться к ситуации, а в последние несколько месяцев наблюдается робкое восстановление показателей социального самочувствия, рост оптимизма. Снижение уровня жизни, продолжавшееся последние два года, к началу весны, похоже, прекратилось. Поэтому ждать быстрого разрастания протестов до размеров пятилетней давности вряд ли стоит.

Особенности организации

Новым в мартовских протестах стало то, что впервые за многие годы они были общенациональными. Митинги проходили сразу во многих регионах страны и организованы были всего одной оппозиционной командой — командой Алексея Навального. Помощи других демократических сил политику не потребовалось. В каком-то смысле Навальный сделал то, что полгода назад не смогли осуществить партии демократической оппозиции во время парламентских выборов. Начав свою кампанию по выдвижению в президенты, Навальный активно ездит в регионы, встречается со сторонниками, отвечает на вопросы, демонстрирует открытость и близость к людям. И у тех, кто привык видеть федеральных политиков только по телевизору, такие встречи вызывают интерес. Люди демократических взглядов, особенно в регионах, изголодались по вниманию со стороны политических лидеров. И активная кампания Навального заполняет этот вакуум.

Большую роль при этом играет работа его команды: там есть свои политтехнологи, социологи, операторы, режиссеры, фотографы, специалисты по SMM, фандрайзингу, работе с волонтерами и СМИ. В этом Навальный далеко опережает своих соперников по демократическому флангу, партии которых переживают явный организационный кризис, нуждаются в обновлении и консолидации.

Протесты 26 марта показали, что Навальный становится безусловным лидером демократической оппозиции и может рассчитывать на поддержку значительной части их электората. Проблема в том, что демократический электорат на сегодняшний день не превышает двух-трех миллионов человек. За симпатии рядовых россиян политику еще только предстоит побороться. И в условиях государственного контроля за телевидением, которое представляет Навального исключительно в негативном свете, сделать это будет непросто.

Сегодня лишь около 2% россиян готовы назвать политика своим кандидатом в президенты (среди самых молодых поддержка Навального чуть выше). Однако Навальный демонстрирует, что готов работать на постепенное увеличение числа своих сторонников. Проведенные им и его командой митинги — очередной небольшой шаг в этом направлении.

Бунт молодежи?

Уже по фотографиям со встреч Навального со своими сторонниками в Петербурге, Барнауле, Саратове или Волгограде было заметно, что наибольший интерес эти мероприятия вызывают у молодых людей. То же продемонстрировали и мартовские митинги. При этом в целом российская молодежь по большей части аполитична, поддерживает статус-кво и в большей степени довольна жизнью, чем среднестатистический россиянин. Но примеров участия молодежи в политической жизни предостаточно.

Так, многие резонансные политические акции лимоновцев в нулевые годы — дело рук молодых людей, которым в то время было чуть за двадцать. Тогда же получило известность молодежное демократическое движение «Оборона». Молодые фанаты выходили на стихийную акцию на Манежной площади в 2010 году. Необычно много молодых участников было на первом митинге 2011 года на Чистых прудах. Студенты составили основу уличного лагеря «Оккупай Абай» в центре столицы в мае 2012-го (многим участникам протеста тогда едва исполнилось двадцать лет) — возможно, это был первый пример того, когда вместе сошлись политическое чутье Навального и энергия молодежного протеста.

По данным наших опросов, на митингах 2011-2012 годов люди до 25 лет составляли до четверти участников. По данным волонтерских опросов лаборатории «Без названия», на двух первых маршах памяти Бориса Немцова молодежь до 18 лет составляла около 5%. По сведениям Григория Охотина из ОВД-Инфо, такая же доля несовершеннолетних (около 5%) была среди общего числа задержанных полицией на воскресном митинге в Москве. Иными словами, молодые люди всегда составляли заметную часть протестующих, а иногда выступали в качестве зачинщиков митинговой активности. Поэтому вопрос, почему на воскресную акцию пришло так много молодых людей, стоит дополнить еще одним: почему взрослых участников было меньше обычного?

Одно из объяснений предложил Андрей Мовчан, написав об упрощении и примитивизации повестки митинга. Действительно, серьезному человеку может показаться бессмысленной идея приехать в центр города и ходить по улице против часовой стрелки. Подростку это может быть даже забавно. Набрав с помощью простых антикоррупционных лозунгов молодежь, организаторы параллельно потеряли часть старшего поколения. Могло сказаться и то, что большинство митингов не были согласованы и опытные и осторожные взрослые предпочли не подставляться. Возможно, повлиял способ распространения информации — через социальные сети. Скорее всего, роль сыграло сочетание нескольких причин сразу.

Опубликованные интервью с участниками мартовских протестов показывают, что большинство из них давно интересуются происходящим, пытаются разобраться в политических событиях, ведут разговоры на эти темы с друзьями и родными. Поэтому на митингах они чувствовали себя как дома, среди друзей. В большинстве случаев молодые люди знали, на что они шли, и считали «своим долгом» и «гражданской позицией» выразить протест против коррупции и несправедливого положения дел в стране. При всей своей осведомленности и идеологической заряженности молодые протестующие не всегда адекватно оценивали риски участия в несогласованной акции. Задержание, поездка в автозаке и ночь, проведенная в полицейском участке, для многих из них стали неприятной неожиданностью.

Сам факт, что молодые протестующие проявляли интерес к политике, уже свидетельствует о том, что они являются лишь малой частью российской молодежи. Большинству эти темы неинтересны, они живут частной жизнью.

Из интервью с задержанными подростками (и их родителями) складывается впечатление, что все это дети из благополучных интеллигентных семей. Их родители ходят на митинги сами, разговаривают с детьми о политике, демократии, правах человека. Получается, что молодые участники демонстраций по своему социальному статусу не сильно отличаются от обычного контингента массовых демократических акций образца 2011-2012 годов. Для них характерен высокий уровень образования (молодежь — студенты или собираются ими стать), достаток средний или выше, большая погруженность в политическую повестку. Их всех можно с долей условности отнести к городскому среднему классу, в столице он побогаче, в регионах победнее. И это еще один повод не распространять автоматически настроения и мотивы участников митинга на всю молодежь и тем более на население страны в целом.

Социальные сети

Особую роль интернета и социальных сетей в рекрутировании участников мартовских протестов отмечали многие. Рассказывая о себе, участники митингов упоминали о том, что с интересом следят за деятельностью Навального, читали его сайт, смотрели фильм о Дмитрии Медведеве. Практически у каждой региональной акции, проведенной 26 марта, была отдельная страница в социальных сетях, участники общались между собой онлайн, выкладывали в сеть ролики о том, как учителя отговаривают их выходить на протестные митинги.

В том, что интернет и социальные сети используются в России для организации политических мероприятий, нет ничего нового. Начало этому было положено на митингах 2011-2012 годов. С тех пор социальные сети активно применяются политическими силами для рекрутирования участников на массовые акции и распространения информации о себе. Однако за прошедшие пять лет в использовании соцсетей произошел качественный скачок. До поры до времени, как это часто бывает, эти изменения оставались незамеченными. И только мартовские события заставили обратить внимание на случившееся.

На сегодняшний день регулярно пользуются интернетом порядка 70-75% россиян, социальными сетями — 55-60%. Но только около четверти населения используют интернет, чтобы узнавать новости. В то же время регулярно смотрят телевизионные информационные программы более 80% россиян. Поэтому в масштабах всей страны государство может довольно легко задавать собственную повестку: о том, что не появляется в сюжетах телевизионных новостей, большинство попросту не знает.

Однако в самой молодой возрастной группе ситуация уже изменилась: практически все молодые российские граждане, независимо от региона, пользуются интернетом и социальными сетями. Узнают новости в интернете среди них более 70%, по телевизору — уже только 60% (для несовершеннолетних этот разрыв должен быть еще больше).

Судя по нашим измерениям, интернет как источник новостей обогнал в молодежной среде телевизор еще пару лет назад. В средних возрастных группах этого еще не произошло. Среди представителей старших поколений интернет для получения информации о текущих событиях используют всего несколько процентов, поэтому зависимость от телевизора здесь по-прежнему чрезвычайно высока.

Первым российским политиком, кто смог обратить эти изменения себе на пользу, стал Навальный. Вот вам и еще одно объяснение, почему на его призыв выйти на митинг откликнулось много молодых людей. Государство начинает постепенно терять монополию на формирование картины мира именно в молодежной среде. Этот процесс только-только начинается, и большинство молодых людей, как и населения страны в целом, не готовы ставить под сомнение авторитет государственной власти и правителей. Но самые активные сегодня имеют больше возможностей узнать альтернативные точки зрения, большинство же может постепенно выходить из-под идеологической накачки телевизора.

Как отреагирует на происходящие изменения российская власть — будет увеличивать давление на общество и вводить новые ограничения или попробует искать с гражданами общий язык? В любом случае удерживать статус-кво становится все труднее и дороже.

Оригинал публикации: Carnegie Moscow Centre
Опубликовано 06/04/2017
http://inosmi.ru/social/20170409/239086158.html