Жорж Нива

XIII. Прозаики-нонконформисты
Чародей Латынин

//Ж.Нива Возвращение в Европу. Статьи о русской литературе.
М.:  Издательство "Высшая школа". 1999

В странном, загадочном романе Леонида Латынина "Спящий во время жатвы" оживает языческое колдовство, заговоры, заклинания, словно Стрибог, Белее и другие божества древнерусского пантеона и не думали покидать ни Москву, ни всю русскую землю. Ибо Латынин, проживающий в Москве, на Малой Бронной улице, -настоящий язычник. Изучая некогда густонаселенный "русский Олимп", вглядываясь в расписные игрушки, прялки, другие предметы народного быта, он убедил себя в том, что старые боги жили под коркой христианства, покрывшей Русь по воле воинов и монахов. Читая Латынина, испытываешь едва ли не стьщ за то, что ты христианин, чувствуешь свою долю вины за ужасную расправу с "идолами", с силами природы, живыми деревьями и обитавшими в них человеческими душами - все это христиане-палачи сбросили в пропасть забвения. Сцена насильственного крещения новгородцев - почти бредовая, привычные измерения и векторы истории сбиты, обращены вспять.

В Древней Руси годы считали от сотворения мира, от 5508 г. до Рождества Христова. Летосчисление Латынина куда более причудливо: в его романе за точку отсчета принят 11 000-й год до нашей эры, но трудно сказать, когда происходит действие - во тьме доисторических или уже постапокалиптических времен. "В 11 238 году монголы почти все сожгли, кроме монастыря <...> Там была вся русская история, она впиталась в самые тайные закоулки и, подобно тени, овеяла тенью лица монахинь. Покровский монастырь напоминал осадок на дне сосуда с каким-то напитком..." Скачки во времени таковы, что читатель никак не может понять, то ли он находится в пространстве антиутопии, где действуют полицейские, вооруженные аппаратами для измерения расовой чистоты крови каждого гражданина с точностью до одной десятой, где властвуют отряды каких-то тонтон-макутов, вышедшие из русских лесов и оснащенные новейшим компьютерным оружием, то ли он по-прежнему в Древней Руси, населенной лесными и водяными духами, жрицами и старыми богами. Медведь был отцом главного героя, Емели-Медведя, унаследовавшего священные силы языческой Руси. Он участвует в сакральном соитии со жрицей, которая на своем ложе в храме отдается одному за другим двенадцати мужчинам, после чего ее сжигают на костре. Затем он влюбляется в Джану: в этой части романа перед нами Москва после конца света, в которой хозяйничают безжалостные блюстители расовой чистоты. Город разделен на изолированные кварталы, а под ним раскинулся еще один мегаполис - мрачный, подземный, где люди передвигаются по опустевшим тоннелям метрополитена. Полицейские-расисты обнаруживают, что в жилах героя течет кровь группы "альфа"; он является единственным ее носителем и должен быть принесен в жертву. В последний раз он бродит по пустынной Москве, смотрит на языческие капища, особенно долго - на храм Купалы, одновременно Иоанна Крестителя и водяного божества (здесь вспоминается фильм Тарковского "Андрей Рублев" с потрясающей сценой купания в летнюю ночь)...